Они посмотрели друг на друга… и буквально вбежали в объятия друг друга. Томас Дарабонт любил животных много больше, чем людей. Собачья сердечность и искренность подкупала даже такого серьёзного человека. Миссис Дарабонт смотрела на эти их «приветствия» спокойно только потому что она к ним привыкла. Она не раз пыталась донести до мужа, что ему следует больше внимания уделять собственному сыну. А тот, будто по сценарию, напоминал ей, из какого он, Томас, теста. И чего он добился без поддержки своих родителей. Самый весомый его аргумент заключался в том, что их ребёнок – мальчик. А они должны заранее представлять, каков мир на самом деле. Поэтому Кристофер редко становился объектом отцовского восхищения. Пенелопа не сомневалась, что тот любит своего сына. Она лишь беспокоилась, что сам Кристофер этого может так и не понять.

На ужин подавали мясное рагу. Блюдо это было редким мостиком для общения отца и сына.

– Как успехи? – спросил Томас Кристофера.

– Где?

– В школе, разумеется. Или ты решил её бросить и укатить со своими приятелями в мировое турне?

– Том, – вбилась Пенелопа. – У него сегодня был первый день в новой школе. Кстати, им задали очень интересное задание. Я поражаюсь современной системе образования! – воодушевлённо добавила она.

– Что за задание, Крис?

– Описать характер. Без прекрас. Как есть.

– Прекрасное задание! – кивнул Томас. – Надеюсь, ты выберешь кого-то интересного, – будто намекая, ответил он. – Возьми Голди!

– Кого? – в один голос спросили Пенелопа и Кристофер.

– Говорю же: Голди! – повторил мистер Дарабонт.

Он удивлённо уставился жену и сына, будто он рассказывал им о том, что Земля круглая, а они в это упорно не верили.

– Голди, – утвердительно повторила миссис Дарабонт.

– Я разве не ясно изъясняюсь?

– Дорогой… ты предлагаешь описать характер собаки.

– А что тебя тут смущает?

– Хотя бы то, что Голди – это собака, а не человек, – аккуратно пояснил Кристофер.

– Голди такой же член нашей семьи, как и…, – Томас запнулся, не зная, на кого можно спроецировать свою любовь к этим существам. – Как Кристофер, – просиял он.

– Спасибо, – выдохнул юноша.

– Ты должен уважать Голди так, как уважаешь себя. Он считает тебя своим братом, а тебе сложно посвятить ему школьное задание? Голди очень интересная личность. Он ведь не как все эти лабрадоры. У него нет этого беспричинного счастья по любому поводу, – Томас мазнул рукой в воздухе, показывая все свое негодование на тему того, насколько несознательны могут быть собаки, если их плохо воспитать.

– Ты не прав! – вставил свою немую реплику в разговор людей Голди. – Я счастлив всегда и везде. Просто не понимаю прелести аромата ванили и зачем мужчины бреются налысо: так ведь холодно!

Пенелопа и Кристофер переглянулись. Не отрывая взгляда от сына, женщина сказала:

– Кристофер, папа прав. Просто посвяти свою работу Голди.

Мальчик выпучил глаза в знак полнейшего непонимания.

– Что ты сейчас имеешь в виду? – уточнил он у матери, что принялась разделять содержимое тарелки на мясной и картофельный лагеря. Она так делала, когда злилась.

– Каков характер заданной работы, Кристофер? Это доклад, сочинение, проект?

– Ближе к сочинению, – подумав, ответил юноша.

– Что ж, – резюмировал Томаc. – У тебя может получится нечто большее, нежели просто сочинение. Все напишут про своих дедушек со скверным характером или надоедливых сестёр. Описать собачий характер сложнее, чем уместить в какие-либо характеристики человеческий нрав.

– Ясно, – подытожил Кристофер и посмотрел на сидящего у стола Голди. Тот направил на Кристофера голодный, молящий о мясистом кусочке с хозяйской тарелки взгляд.