А иногда он заклеивал мне рот скотчем. Таким плотным, мерзким скотчем, от которого потом у меня воспалялась кожа. Боже, какое унижение это было! Мне было некуда бежать из этого пространства.

Сегодня, я не успела даже толком отойти от сна, как муж схватил меня за горло, полез рукой к моим бедрам и резкими нервными движениями поднял подол моей сорочки.

– Ну что, давай!!! Быстренько. Пока Сеня смотрит мультик.

Но я сказала «Нет». И пыталась оттолкнуть его.

– Ну ладно, ну чё ты, Вась! Ну перестань! Будь хорошей девочкой! Ну! Ты же моя хорошая девочка!!! Ты должна меня слушаться!!! Да? – в его глазах загорелся дьявольский огонь, он возбуждался еще сильнее от того что услышал отказ. И его физическая сила удвоилась. Он схватил меня за горло так сильно, что я не могла дышать.

Я почувствовала, что теряю контакт с собственным телом, но в этот раз я не сдавалась я сражалась с ним изо всех сил и настолько насколько это было возможно произнесла:

– Я не хочу. Пожалуйста, не делай этого! Остановись!

Он ударил меня по лицу, сначала один, а потом и второй раз. Этот удар подействовал как хлопушка, пролетевшая рядом с головой. Я почти потеряла сознание, но из остатка сил я отталкивала его и сопротивлялась.

– Так нельзя, Алекс! Остановись! – еле слышно пыталась говорить я, в то время как он контролировал мое дыхание-он то сжимал мое горло, то разжимал, и я не могла оторвать его руку от своей шеи.

– Что ты себе позволяешь, сука? А ну заткнись! Ты опять всё портишь! Ну же, будь хорошей девочкой! Сделай все так как я хочу и спи сколько угодно! – он уже не контролировал себя и бил меня ладонями по щекам, а потом по груди, навалившись всем телом. Он разорвал на мне сорочку.

Я плакала и хотела позвать на помощь. Но когда открыла рот, то с ужасом обнаружила, что у меня нет голоса и я не могу закричать. Впрочем, а кого я могу позвать спасаться от сексуального насилия? Собственных детей? Боюсь, что да.

И все-таки тихое «Помогите!» каким-то чудом вырвалось из моего горла.

– Что ты творишь, сука? Дети услышат!!! Что ты за мать!? Зачем ты привлекаешь детей? Тебе не стыдно? Что ты за мать?

Но я решила пойти до конца. В конце концов оставлять всё как есть было не менее ненормальным, чем поставить в этом точку не самым гуманным способом, и я выбрала меньшее из зол. Я собрала все силы «в ладошку», чтобы сделать важный шаг. От напряжения меня трясло и из моих глаз фонтаном лились слезы:

– Сыночек, Сенечка, помоги мне пожалуйста!

Алекс уже был в полной ярости, одной рукой он изо всех сил удерживал моё тело, чтобы я не могла вырваться, а второй рукой бил меня по голове. А я уже выбилась из сил и просто пыталась выползти из-под него.

– Что ты творишь, негодяйка! Ты травмируешь детей! Ты просто истеричка, немедленно заткни свой рот!

В комнату вбежал мой маленький сын, Арсений.

– Папа, папа слезь с мамочки! – Сеня забрался на кровать и сел между нами, и начал гладить мои щеки, и волосы:

– Мамочка, мамочка, тебе больно? Мамочка! – ангельским голосом спрашивал мой сын, и гладил меня.

– Папа зачем ты бил маму? – спросил малыш, посмотрев на отца большими зелеными глазами?

– Зачем, папа? Отстань от нее! – не унимался Сеня.

Сеня сел так, что заблокировал Алексу доступ к манипуляциям с моим телом.

– Сеня, мы просто разговаривали с мамой. У нас был взрослый разговор, – он не находил слов, чтобы объяснить ребенку, что это только что сейчас было и был весь багрового цвета и трясся от злости. А на лице его появилось выражение маниакальной агрессии и неуправляемого гнева. Алекс схватился за голову, его тело сотрясала крупная дрожь. Он крутил головой, словно отказываясь верить происходящему.