Я сел, а Белов возвратился к столу, грузно опустился в кресло, задумался. То, что он повысил голос, совсем не характерно для него. Да и Громов, несмотря на своё щегольство и многословие, отнюдь не пустозвон, зарекомендовал себя умелым и знающим работником. Но в то утро время было не нашим союзником, подхлёстывало и Белова.

– У вас всё? – подняв голову, спросил он Громова

– Нет, – торопливо отозвался тот, – разрешите высказать свои соображения.

– Ну-ну… – смягчился Белов. – Выкладывайте.

– Полагаю, что преступники вели многодневное тщательное наблюдение за магазином, – оживился Громов, и сеточка мелких морщинок на его загорелом лице сразу исчезла.

– Почему так думаете?

– Уж очень чисто сработали, вернее – дерзко. Надо бы выяснить, кто в последнее время крутился у «Бирюзы».

– Резонно, – согласился и Белов. – Вот вы с Наумовым и отработайте эту версию. Может, кто-нибудь из наших «крестников» отличился.

«Да!.. – подумал я. – Представляю, каково придётся моим друзьям. В городе проживает не один десяток человек, уже на практике познакомившихся с Уголовным кодексом. Кто из них, где и как проводил вчерашний вечер? Выяснить это – задача не из лёгких. Очень даже не из лёгких!»

Однако Громова она ничуть не смутила. Он деловито переглянулся с Наумовым, слегка приподнял, чтобы не помять, стрелки хорошо отутюженных брюк, сел на своё место и тут же быстро стал писать что-то в блокноте.

– Та-ак… – продолжил говорить Белов. – А теперь ещё раз послушаем товарища Демичевского.

Он устремил на меня пытливый взгляд и после короткой паузы спросил:

– В чём нужна помощь? Зацепок-то почти нет.

Я опять встал, снова оглядел всех и сказал:

– Почему нет? Есть. Взять хотя бы пропавшее такси. Это как раз такое звено, за которое мы можем ухватиться. Надо подключить к нам в помощь патрульно-постовую службу и участковых инспекторов. Следует осмотреть все дворы, гаражи, тупики и переулки… Ведь где-то оставлена эта машина!

Белов кивнул.

– Теперь второе… Насчёт предположения Громова о том, что за «Бирюзой» велось наблюдение… В первую очередь нужно ещё раз опросить работников магазина и жителей прилегающих домов. Может, действительно в последние дни кто-то мозолил им глаза.

Белов снова молча кивнул и пометил в еженедельнике.

– И третье…… Не мешало бы нам посмотреть дела о преступлениях, совершённых в городе с применением огнестрельного оружия. Сегодня я направлю для исследования пулю и гильзу, что нашли в магазине. Как знать, может, сопоставление данных проверок с материалами этих дел и выведет нас на след преступников.

Мы обговорили с оперативниками ещё ряд вопросов и разошлись. Я с нетерпением стал ждать Бубнова. Он обещал подойти в десять, а на моих часах было уже двадцать минут одиннадцатого.

И тут же услышал негромкий стук в дверь. Поспешно откликнулся:

– Войдите!

В узкую щель двери сначала осторожно просунулась широколобая голова Бубнова, а затем и сам парень объявился на пороге. Смущённо улыбаясь, подошёл к столу и показал мне небольшой конверт.

– Вот. Принёс… Как просили.

Он аккуратно вскрыл конверт, бережно достал из него листок бумаги, расцвеченный акварелью.

Первое впечатление было – меня обманывают. Это не могло быть рисунком. Это цветная, мастерски выполненная фотография. Но шероховатость бумаги и некоторая расплывчатость красок на ней убеждали: портрет рисованный.

Но до чего запоминающееся лицо!.. Плотно сомкнуты узкие губы, тонкий нос, тревожно прищурены миндалевидные тёмные глаза, нахмурены брови, невысокий лоб и густые, как будто уложенные волосы.

Моё долгое молчание, вызванное изучением портрета, Бубнов воспринял как недоверие к его работе и смущённо пробормотал: