– Вы спасёте его? – звучал рядом взволнованный голос Саши.

– Советую, позвонить его близким, – вынес вердикт доктор, продолжая реанимировать.

– Вы же говорили…

– Говорил, – перебил мужчина. – Но ты должен знать, что я, как и ты, не господь бог. В любом случае, если бы не ты, это случилось бы ещё в том тёмном дворе. Он прожил несколько лишних мгновений. Разве это не чудо? Поэтому, звони кому-нибудь.

– Значит, это всё – таки моя вина, – спустя несколько минут попыток врача вернуть к жизни Диму, прошептал Саша, чувствуя только вину за то, что оказался некомпетентен и не сделал того, что должен.

На часах уже полночь. Сердце Димы не билось две минуты. Он умер, по крайней мере, врач скорой помощи сделал именно такой вывод, когда не заметил ни одного признака жизни. Отложив в сторону дефибриллятор, он занёс в карту точную дату смерти, сочувствующе глядя на Сашу, опустившего руки и считавшего, что так всё не должно закончиться. Это был первый раз, когда он совершил что-то действительно полезное в жизни, нежели бессмысленно плыть по течению, не принося никому пользы. Пустое и бесполезное существование не несло с собой радости, от того он и пошёл в психологи, чтобы иметь возможность быть с кем-то рядом. Если кто-то сбивается с пути, его просто нужно направить в верное русло и тогда любой достигнет вершины комфорта и совершенства. Дима оказался первым, с кем Саше удалось испробовать своё невыносимое желание быть полезным, пусть и иным способом и от этого не мог принять факт поражения. Но глядя на бесконечно ровную линию сердечного ритма, кажется, неприятный финал перестал быть настолько невозможным и огонь в глазах быстро угас, возвращая в реальный мир, где без смертей не обойтись.

Голоса продолжали доноситься до Димы. Они отдавались эхом и с каждой следующей минутой ослабевали. Тело погибало, а вместе с ним и мозг, всё ещё не отдававший себе отчёта о наступившей кончине, но разве можно в это поверить? Люди вокруг, кажется, смирились с уходом молодого человека, чья жизнь оборвалась, не успев начаться, но только не он. Дима изо всех сил пытался закричать, сделать хоть что-то, что могло показать людям в белых халатах, как сильно они ошиблись, но ничего не выходило. Аппараты отключили, как и сирену. Помощь уже никому не требовалась, спешить некуда.

«Не знаю, слышит ли меня кто-нибудь, я жив. Так не может закончиться, это неправильно. Я не готов уйти. Пожалуйста, кто-нибудь?», – кричал Дима, но слова не доносились до окружающих. Лишь тишина и едва слышный шорох, исходивший за накрытой белой простынёй. Казалось, что всё кончено и уже ничто не изменится, но пальцы рук продолжали шебаршить и это не мог не заметить уставившийся в одну точку Саша.

– Что это? – спросил он, пальцем указывая на движение.

– Это нервные окончания. Я понимаю, ты…

Не дожидаясь окончания фразы, парень приоткрыл простыню и испытал шок. Покрасневшие глаза Димы были широко открыты, слёзы одна за другой текли по щекам, лишний раз, доказывая врачебную ошибку, силу уверенности и надежду в лучшее.

– Он жив. Спасите его, – закричал Саша.

Доктор отвёл в сторону юношу и приставил ухо к груди пациента. Его удивлению не было предела, когда человек по – прежнему боролся за свою жизнь, не сдаваясь, даже тогда, когда шансов, казалось, уже не осталось.

– Ты его ангел – хранитель! – не смог подобрать ничего лучше усатый мужчина, возвращая на место свою веру в чудеса, а вместе с ней и приборы, благодаря которым Диму всё же довезут до больницы.

– Боялся, что вы меня не услышите, – шептал он, стараясь успокоиться, но страх и радость были настолько сильны, что укротить их в одно лишь мгновение было невозможным. Когда-то же нужно показывать свои настоящие эмоции. Порой, их слишком сложно скрыть за стеной мужества и физической силы. Эмоции спасли жизнь, и как никогда Диме не стыдно за нахлынувшую слабость. Она его неотъемлемая часть.