– Это великий скрипач Никколо Паганини, он мой кумир. Я хочу стать таким же великим скрипачом, каким был он – ответил Майкл и добавил, – извини, дорогая, но мне пора на репетицию.

Остаток дня Хлоди плакала и злилась. Попеременно. Первый порыв, после того как за Майклом захлопнулась дверь, пойти развестись. Но тут позвонила мать, пришлось взять себя в руки и, улыбаясь сквозь слезы, рассказывать, как замечательно прошел вчерашний вечер и как она, Хлоди, счастлива. Видимо, что-то в голосе Хлоди насторожило миссис Мур, она еще довольно долго задавала провокационные вопросы, пытаясь вывести дочь на чистую воду. Но Хлоди стояла насмерть. Когда примерно через полчаса ей удалось, наконец, попрощаться с мамой и отключить телефон, мысль о разводе с Майклом Фонгом отступила далеко на задний план. В самом деле, нельзя же доставить матери такое удовольствие, развестись сразу же после свадьбы. Это гарантирует десятилетия разговоров на тему «а-я-же-тебя-предупреждала». К вечеру Хлоди почти успокоилась и продумала план дальнейшей жизни. На полтора года семейное счастье Фонгов было спасено. А через полтора года у них родился сын, и конфликт разгорелся с новой силой.

Майкл хотел назвать мальчика Джеффри, Хлоди, которая к тому времени бросила работу (неожиданно оказалось, что музыканту симфонического оркестра неплохо платят), настаивала на «настоящем китайском имени». Майкл крутил у виска пальцем и говорил, что не желает, чтобы у его ребенка были проблемы с адаптацией в среде сверстников. Хлоди в ответ на это начинала рыдать и обвиняла Майкла в том, что он уделяет ей мало внимания (это было горькой правдой, оркестр Майкла практически постоянно был на гастролях, поэтому дома мистер Фонг появлялся не чаще, чем какой-нибудь рядовой коммивояжер). Майкл, так и не приобретший за полтора года совместной жизни хоть сколько-нибудь решительности, терялся, быстро уходил в гостиную, брал в руки скрипку и начинал играть. До тех пора пока не появлялась Хлоди с истерическим криком «да когда ты перестанешь мне нервы мотать этим визгом».

Через два дня мистер Фонг с большим облегчением уехал в очередное турне. Фонг младший на момент отъезда оставался безымянным. В разговорах между собой и в телефонных беседах с родителями миссис и мистер Фонг называли его просто «мальчик». Уже стоя в дверях, Майкл Фонг робко выразил надежду, что к его возвращению у мальчика будет имя. Хлоди пообещала, что непременно будет. Свое слово она сдержала. Боинг, уносящий мистера Фонга в Европу, еще не оторвался от земли, а Фонг младший уже был записан в метрических книгах как Лю Фонг.

Хлоди, за два месяца многократно отрепетировавшая все реплики будущего скандала, была разочарована. Майкл вернулся из Европы притихшим и умиротворенным. Узнав, что сына назвали Лю, он вздохнул и… больше не возвращался к этой теме.

Поводов разводиться с мужем у миссис Фонг опять не было. В состоянии «худого мира» семья просуществовала еще почти шесть лет. Причиной очередного семейного кризиса (пришедшегося, как и положено, на седьмой год существования семьи) опять стал маленький Лю Фонг.

Хлоди оказалась довольно безалаберной матерью. И не потому, что она не любила сына. Просто слишком много времени и сил отнимала у нее ненависть к мужу. За семь лет брака она ухитрилась убедить себя, что Майкл обманул ее в самом начале их отношений, что если бы он сразу сказал правду о своей профессии, она никогда, никогда бы не согласилась на этот брак.

Человеческая память причудлива. Она иногда отсекает неприятные воспоминания, чтобы сберечь нашу психику, иногда, напротив, помнит только неприятности и беды. Из памяти Хлоди совершенно стерся тот факт, что она за все время досвадебного знакомства сама ни разу не поинтересовалась профессией Майкла. А если говорить честно, то и вообще старалась, чтобы у него не было времени опомниться и подумать. Частые гастроли Майкла ожесточали ее все больше и больше. Теперь она разыгрывала перед немногочисленными приятельницами роль несчастной жены, до которой мужу дела нет. Все звонки и письма Майкла (а писал он супруге ежедневно) коллективно обсуждались в тот же день. В интонациях искали недосказанное, в письмах между строк вычитывался скрытый смысл. За всеми этими интересными делами заниматься воспитанием маленького Лю совершенно не было времени. Его ровесники лепили куличи в песочнице, потом шли на развивающие курсы, на первые спортивные, танцевальные, хоровые, театральные кружки; Лю целыми днями сидел у телевизора, переключая каналы. Хлоди это вполне устраивало, она лишь изредка заглядывала в комнату сына, чтобы убедиться, не включил ли он случайно платный канал «для взрослых». Но мальчика не интересовали каналы для взрослых. Лю смотрел мультики, но после того, как в один из приездов Майкл обнаружил, что сын большую часть времени проводит, уставившись в экран, Майкл подписался на канал «классика для всех». По этому поводу Хлоди устроила очередной скандал, заявив, что «с нее хватит мерзкого пиликанья» (под «мерзким пиликаньем» подразумевались редкие домашние репетиции Майкла, именно по этой причине он предпочитал репетировать вне дома). Неожиданно для нее Майкл, обычно уступавший жене по причине нелюбви к ссорам, в этом вопросе встал насмерть.