Первая встреча была с молодым человеком, который пытался покончить с собой, вторая – с самим Господином Несчастный случай (как говорится, против чего боролся, на то и напоролся).

Зимой 1997 года в мужском отделении городского психоневрологического диспансера, где, я будучи журналистом, собирал материал по проблеме растущих в России самоубийств, мне привели молодого человека, который не в силах пережить расставание с любимой, пытался покончить с собой. Разговор не клеился, он уже пришел в себя и расценивал свой поступок, как очевидное проявление слабости. Поэтому пришлось отвлекать его, рассуждая на различные темы. Настороженность постепенно пропала и он, между прочей всячины, рассказал свой сон, который явился ему за несколько дней до самоубийства. Сон был настолько кошмарным, что ярко врезался в память. Будто он находится в полутемной комнате, кругом толпа родственников – хотя все лица ему незнакомы – в черных одеждах. Он сидит, опустив голову, а они его вроде как укоряют за то, что он убил своего младшего брата. И во сне он с ужасом понимает, что и на самом деле зарезал младшего брата, и вот только что прошли его похороны. Родственники показывают дорогие часы, костюм, крутую иномарку – мол, все это они хотели подарить его брату, но не успели.

Младший брат у него действительно был, но никогда и в мыслях у молодого человека не было причинить ему вред. Более того, он его сильно любил, заботился, защищал от других, словом, жил с ним душа в душу. И тут снится такая чушь несусветная! Болезненная, ранящая настолько, что он пару дней до ссоры с любимой девушкой, которая и толкнула его на дурацкий поступок, ходил под жутким впечатлением что он – братоубийца.

Не знаю, как прокомментировал кошмар его лечащий врач, но я внимательно выслушал, профессия такая, и… пропустил мимо ушей. Мне, конечно же, как и всем снились сны. Но я никогда не обращал на них внимания, а от самых назойливых старался избавиться тем, что всячески изгонял их из своей памяти. Какой-нибудь кошмар я понимал, как следствие переутомления организма – слишком много жирной пищи на ночь, посмотрел чересчур пугающий фильм, избыток запретных желаний, накопившиеся в подсознании страхи… Словом, для меня, как и учили нас ученые мужья, сон был естественным оправлением организма. Неизбежным. Когда мешающим, когда незаметным.

Сны, что, подобно теням, порхая, играют умами,

Не посылаются нам божеством ни из храма, ни с неба,

Всякий их сам для себя порождает, покуда на ложе

Члены объемлет покой и ум без помехи резвиться,

Ночью дневные дела продолжая4.

Но осенью 1999 года и мне пришлось стать в своем сновидении соучастником убийства своего младшего брата. В половине четвертого ночи вскочил от леденящего душу кошмара. Правду говорил молоденький самоубийца – сны, в которых убивают младшего брата, запоминаются. Более того, от них волосы на голове деревенеют. Младший брат у меня есть. И относился я к нему очень хорошо, за исключением того, что в детстве обманным путем заставлял мыть полы, когда подходила моя очередь прибираться в квартире. И вот во сне я пытаюсь влить ему в горло яд. Он почему-то вялый, слабо сопротивляется, а потом заходит мужик в белом свитере и бьет его иглой в сердце. Проснулся я от собственного крика «За что?!» Были еще какие-то детали, но они быстро забылись. Да и сам кошмар я растолковал в том смысле, что где-то перенапрягся, надо купить валерьянки и попить теплое молоко перед сном.

Спустя неделю я вернулся домой с корпоративной вечеринки слегка под шофе, в превосходном настроении. Чтобы, так сказать, продолжить чудесный вечер, прихватил в киоске бутылку крепленного молдавского вина. Мама налила себе чая, я – стаканчик вина. Помню выпил, помню через некоторое время стал сползать со стула, руки и ноги стали чужими, зрение поплыло и я стал проваливаться в густую черноту.