Вскоре с прогулки вернулись Эвар и Даника, усталые, счастливые, вымокшие под проливным дождем и даже не пытавшиеся обсушиться до того, как зашли в дом и увидели собравшееся в гостиной высокое общество. Естественно, им немедленно сообщили все новости.

За разговорами прошел практически весь день. В Катр друзья вернулись только после ужина. Сначала Дамард перенес всех в дом сестры. На Утаире давно стемнело, в воздухе висела странная прохладная дымка, поглотившая абсолютно все запахи и вкусовые ощущения.

Арикарда в качестве эксперимента открыла банку с жгучим перцем и положила на язык щепотку.

– Ничего! Совсем ничего! Попробуйте! – обрадовано сообщила она.

– Я тебе верю, – фыркнул Дамард, – Если ты не чувствуешь вкус, это не значит, что свойства перца пропали, сунешь в глаза, будет плохо…

– Да знаю я, – отмахнулась от него его сестра.

– Ладно, ребятки, нам пора в лагерь, – постановил, зевая во весь рот, Гай.

– Завтра мы походим по городу, узнаем побольше о здешней жизни, может, услышим что-то про новых хорро, а вы отдохните, – предложил Дарк.

На том и распрощались.

В лагере экспедиции царило оживление, несмотря на поздний час. Студенты и преподаватели вовсю изучали особенности восприятия в условиях «дымного тумана», экспериментируя с заклинаниям очищения воздуха. Все тщетно. Дымка не исчезала. Появление в лагере Дамарда, Светланы и Гая отвлекло всех от трудов, пришлось им заново рассказывать о случившемся.

Мальшард по привычке все записывал, чем одновременно смешил и восхищал Свету и Гая, между собой называвших его «независимой прессой». Фордкар, второй день переживавший о своем неудачном и несвоевременном заклинании щита против охотников на хорро, услышав, что маги Верховного Совета считают его поступок «неординарным и своевременным, полностью решившим вопрос о достаточности наказания для преступников, посягавших на жизнь существ с высоким сознанием», воспрянул духом.

– Тебе в любом случае надо быть более собранным и думать прежде, чем что-либо делать, – строго добавил Брашард, видимо, чтобы его подопечный не расслаблялся.

Сури-Ди исподтишка подмигнула растерянному студенту, а Кондэль, услышав о реакции на поступок своего студента Верховных Магов, откровенно обрадовался, так как и сам считал сложившиеся обстоятельства весьма удачными, а нетривиальность выбранного защитного заклинания заслуживающей поощрения, а вовсе не выговора. Будь Фордкар калатари или аркельдом и все прочие считали бы также. Однако Фордкару не повезло, он был ведьмаком пальори и спрос с него был соответствующий.

Гай про себя решил, что это несправедливо, но не мог понять, как к этому относиться. По сути, Фордкар был единственным исключением знакомым ему, когда мышление ведьмака настолько не было похоже на ведьмацкое. Он долго приглядывался к Фордкару, надеясь заметить признаки того, что он не ведьмак, а очень похожий на ведьмака аркельд, как Арикарда, которую выдавал только оттенок волос. Она была пепельной блондинкой, в то время как у всех ведьмаков волосы были абсолютно стопроцентно белыми. Однако Фордкар все же был ведьмаком пальори – высоким, крепким, сильным, беловолосым с ярко-салатовыми светящимися изнутри, практически лишенными белков, глазами, зрачки которых были вертикальными, как у всех ведьмаков. Молодой порывистый, креативно мыслящий, спонтанный и рассеянный. Будь он хотя бы марбо, ему бы нашли кучу оправданий, но Фордкар был несомненно пальори.

Посиделки растянулись до глубокой ночи. От костра шло тепло, вокруг струился дым, от него исправно слезились глаза, но ни намека на запах, только прохлада без вкуса и запаха.