В городе кипела жизнь, однако в парке царила удивительная тишина. Ветер гонял желтые листья по все еще зеленой траве и посыпанным гравием дорожкам. Иногда им встречались прогуливающиеся, явно никуда не спешащие горожане с собаками, детьми, корзинами для пикников.

Света провела его скрытыми низко расположенными ветвями раскидистых деревьев тропинками к выходившей к заливу части парка. Эвар старался не докучать разговорами своей спутнице, но все равно то и дело задавал глупые со своей же точки зрения вопросы. Например – «почему никто не ездит верхом через зеленые поляны, а объезжает их по мощеным белой плиткой или посыпанным гравием дорогам?»; «почему молодежь одевается в белые одежды?»; «как летать на снующих в 5 метрах над землей похожих на летающие кресла, самокаты и скейтборды устройствах?»

– На поляны приземляются те, кто прилетает в Калантак на «крыле». Этот парк – единственное место в городе, где разрешено приземляться на больших леталках, – пояснила Света, махнув рукой в сторону спикировавшего на поляну очередного «крыла», – лошади могут испугаться, если перед ними опустится такая махина. Белые одежды – это отличительная одежда студентов магической школы Ассагар, а на леталках полетаешь вечером сам. Там нет никакого секрета, забираешься на самокат, скейтборд, усаживаешься в кресло или влезаешь в стеклянную сферу, хочешь куда-то лететь и летишь. Твоего магического потенциала легко хватит, чтобы долететь на любой простой леталке до Калантака и обратно и даже с приличной скоростью, ты сильный маг.

– Жаль, я толком ничего не знаю о магии, – вздохнул Эвар, – точнее не помню.

– Если поживешь с нами какое-то время, сможешь многому научиться.

Эвар закусил губу и надолго задумался.

– Что тебя смущает? – спросила Света, когда они вышли из парка и спустились к огибающей в этом месте берег террасами набережной.

Впереди на далеко выступающем в море утесе виделось полуразрушенное каменное здание. На самой верхней террасе набережной располагались таверны без стен. Столики тут стояли под навесами, а еду готовили на открытой жаровне чуть поодаль.

– Мне хочется понять, как поступит Верховный Совет с другими хорро, если их все же найдут. Не поселят же всех в доме Верховных Магов, – Эвар подошел к перилам верхней террасы и посмотрел вниз.

На террасах ниже стояли лавочки качели и детские горки, росли цветы и низкие, усыпанные белыми крупными ягодами деревца.

– Я не удивилась бы и такому варианту, – хмыкнула Светлана, – Во владениях Верховных Магов легко расселить двести хорро, так что никто не окажется в стесненных условиях.

– Почему именно двести?

– Потому что вас именно столько по сведениям Волрклара, а его сведения всегда точны, – пожала плечами Света, облокотившись рядом на перила.

– Возможно, нас еще меньше, – вздохнул Эвар, – я слышал кто-то из нас открыл секрет, как умереть навсегда.

– Магия не исчезает, она просто меняет форму, а ваша природа насквозь магична. Я уверена, что всех вас Алаутар рано или поздно вернет домой. Этот мир не так давно заново влюбил в себя своего создателя, поэтому все, в ком течет кровь и магия Алаутара имеет высочайший карт-бланш быть тут просто потому, что так правильно, так пожелала госпожа Марина, создав этот мир.

– В книге написано, что Алаутар создала Солеа…

– Это одно и тоже, – отмахнулась Светлана, – просто разные уровни восприятия одной и той же сущности.

К пристани, упирающейся в самую нижнюю террасу, спешили сразу несколько парусных судов.

– Здесь очень красиво, – восхищенно пробормотал Эвар, оглядывая панораму вокруг.

Море, береговые уступы, болтающиеся среди волн белые паруса, изумрудная зелень травы и багряно-золотые листья некоторых деревьев, растущих у заброшенного здания на утесе, пепельно-серое набрякшее дождем бескрайнее небо, тишина и соленый ветер, играющий волосами, еще по летнему теплый и легкий.