– Пойдемте в мой кабинет, предложил хозяин, поддерживая под локоть судорожно глотающую воздух девушку, сделал пару шагов в сторону зеркала, – Это материальная иллюзия, дотронетесь, наткнетесь на стекло, нажмете сильнее, пройдете сквозь.

Против всех ожиданий в зазеркалье было светло и уютно, стекло оказалось ширмой, за которой скрывалась еще одна витая лестница наверх. Перила были обиты мягкой кожей, ступеньки подсвечивались изнутри. Лестница заканчивалась еще одним зеркальным занавесом.

В кабинете впервые обнаружилось окно, забранное тяжелой портьерой, а вот выхода на «центральную лестницу» не оказалось. Там, где по логике она должна была быть, стоял массивный книжный шкаф красного дерева, напротив него расположился круглый стол с черной блестящей поверхностью. На стенах висели какие-то матовые панели, похожие на черные провалы, отделенные друг от друга вытянутыми светильниками, переплетенными в серебристые резные кольца. Тем не менее, ни единого отблеска не было видно на безупречно гладкой поверхности панелей.

У окна стоял полукруглый удобный диван, именно на него Кэрсо-Лас указал девушкам.

Яна успела совладать с собой, но все-таки не удержалась от соблазна с максимальным комфортом откинуться на спинку.

– Значит Гаитоэранта…

– Теперь как угодно, – улыбнулся Кэрсо-Лас, отдергивая штору.

Мягкий серебристый свет растекся по комнате. За прозрачнейшим стеклом толщиной в башенную стену плыл призрачный мир: воздушно легкие контуры дворца, близкие и далекие, ослепительно яркие, мерцающие в потоках синевы звезды. Вдали все растворялось в сиреневом тумане, которому, казалось, нет конца и края.

– Мы были врагами?

– Противниками, будет точнее. Это в прошлом?

– Безусловно, – тяжело вздохнула Яна, – у меня голова кругом идет.

– А я тогда, почему здесь? Я-то принадлежу исключительно Внутреннему Полю или со мной тоже какая оказия случилась? – фыркнула Марина.

– Вопросы, вопросы, вопросы, а меж тем, ответы приходят в свое время, – совсем мечтательно вздохнул Кэрсо-Лас.

Зеркальная штора входа дрогнула, по поверхности пробежала быстрая рябь и в кабинет, неслышно ступая на мощных тигровых лапах, вошел чудо-зверь Маркиз, величественно покачивая горда поднятым пушистым хвостом.

– Добррый вечерр, господа, – совсем внятно произнес он, слегка растягивая звук «р», отчего сохранялось впечатление кошачьего урчания.

– Гляди, заговорил! – всплеснула руками Яна, которая до сего момента не могла похвастаться способностью разговаривать с миром фауны.

– Нус, госсударри мои, рразлюбезные, стихии Воздуха, Воды и Огня в гррустях, и есть от чего скажу вам. Одни вопрросы, так вы изволили вырразиться? И только кот знает то, что должен знать.

– И что же ты за зверь такой? – недоверчиво покосилась на него Яна или, как теперь выяснилось, Гаитоэранта.

– Я кот, прросто кот.

– Не просто кот, а великий калахарский, единственный среди нас представитель живой материи, – задумчиво пробормотал Кэрсо-Лас, потирая подбородок.

– Что, начинает доходить? – Маркиз присел, напротив дивана и с видимым блаженством зевнул.

– Признаюсь, не совсем, – покачал головой Кэрсо-Лас.

– Ладно, не томи, выкладывай, – нетерпеливо пробурчала Марина, видимо, успев привыкнуть к новому облику своего домашнего любимца.

– Никакого почтения, – обиделся Маркиз, демонстративно, разворачиваясь к окну.

Марина с тоской закатила глаза.

– Ну, Маркизушка, ну солнышко ты мое, – она обняла тигровую голову, зарывшись пальцами в шелковистую кошачью шерсть, ну, пожалуйста, не дуйся.

Кот скосил на нее один глаз.

– Котик, мой, – она привычно почесала его за ухом.