– Как ты?

Ответ был перед глазами – синие веки, усталый больной взгляд, запавшие щеки, противоестественная бледность. Слабая улыбка тронула уголки губ, но на то, чтобы ответить что-то, сил у него не хватило.

– Все в порядке, Гаитоэрант уверяет, что сожалеет…

Дамард закрыл и вновь открыл глаза, давая понять, что знает об этом.

– Отдохни, – Света провела ладонью по его гладкой щеке, осторожно поцеловав в висок.

– Останься со мной, – едва слышно пробормотал он, прежде чем вновь провалиться в сон.

Безумие. Чистой воды безумие и пути назад уже нет. Света поспешила выбросить тревожащие мысли из головы. Будет лишь то, что будет, судьба столкнула ее с событиями, от которых следовало сойти с ума и успокоиться, но подобная перспектива не входила в ее планы. Значит нужно расслабиться и хотя бы попробовать получить удовольствие.

– Идем, поедим, – позвала ее Марина, чуть приоткрыв дверь, – никуда он не денется.

– Я не голодна.

– Не болтай. Накрой его одеялом, с ним все в порядке, ему надо просто отоспаться.

Поколебавшись, Света последовала совету. Есть действительно хотелось, а Дамард хоть и неважно выглядел, пребывал вне опасности.

Поужинали втроем. Гаитоэрант изъявил желание «побродить» по городу и вернулся только под утро. От новенькой куртки за 500 баксов тянуло сладким кальянным табаком и несколькими видами женских духов. Судя по всему, Великий Огонь отдохнул по полной программе.

В ту ночь сгорел популярный среди золотой молодежи ночной клуб. Жертв не было, спаслась даже случайно оказавшаяся там собака. Гаитоэрант категорически отрицал свою причастность, несмотря на то что где-то сподобился разжиться клубной картой и фирменной пепельницей с эмблемой этого клуба.

Марина и Кэрсо-Лас также не ночевали дома, гуляли по океанскому побережью где-то в Новой Зеландии. Кошки дрыхли на хозяйской кровати, Света слонялась из угла в угол, не зная куда себя деть. Злость то закипала, то остывала, сменяясь тревогой и усталостью. Злилась на себя – за безрассудство, малодушие, на обстоятельства за их бредовость, на прошлое за его никчемность, на будущее за его бесперспективность, на всех и все разом. Дамард спал, не подозревая о ее душевных метаниях.

На рассвете усталость вытеснила собой все прочие переживания и ощущения. Света заснула сидя за столом на кухне с бокалом вина в одной руке и фисташкой в другой. Набитая окурками пепельница стояла почти перед носом, но раздражающий запах не мешал сну, полному сумбурных отрывочных детских воспоминаний.

– Бабуль, а ты меня любишь?

– За что тебя любить? Ты меня не слушаешься.

– Совсем не любишь?

Бабушка вздыхает и грустно улыбается.

– Люблю, глупая, куда же от тебя деваться…

– Я люблю тебя, с ней у меня по пьяни было!

– Врешь, ты любишь секс со мной, это не одно и тоже, убирайся

– Ты циничная грубая стерва! Думаешь, ты прям такая незаменимая? Да никому ты не нужна!

– Пошел вон, а потаскушке своей передай, что она мне косарь должна, не отдаст, ты меня знаешь сгною обоих. Ты тысячи рублей не стоишь.

– Сволочь!

– Я тебя тоже люблю…

– Дедуль, а любить, это как?

– Не знаю, у бабки спроси. Глупости все это, сказки…

Кто-то кладет ей руки на плечи, она слышит собственные глухие всхлипы и просыпается.

– Это сон, просто сон, все, успокойся…

Света уткнулась в его плечо, вцепившись обеими руками в мягкую ткань его рубашки и разревелась пуще прежнего, вдыхая огромными глотками живительный аромат талого снега, окружавший его ореолом. Пальто он все-таки снял.

– Что случилось?

– Ничего, – всхлипнула она, не в силах взять себя в руки, – Мне плохо, только и всего.