– Не помню, – соврал я. – С девушкой, наверное, был.

При очень хорошем стечении обстоятельств Венеция возможно и сообразит подтвердить, что я был с ней. Но всё равно, мне это мало чем поможет. В категорию «надёжный свидетель» она абсолютно не вписывалась. И любой прокурор, если конечно он не полный идиот, с удовольствием этим воспользуется.

– Имя девушки, адрес… – коп лениво приготовился записывать.

Я впал в какую-то апатию. Они для себя уже всё решили, и что бы я ни сказал, следующие несколько лет буду жить в мире по ту сторону решётки.

– Венеция Фос…

Коп нервно швырнул ручку на стол.

– Я спросил имя, а не паршивую кличку! – он раздражался всё сильнее. Вероятно, я невольно рушил его планы на этот вечер.

– Это имя! Я не виноват, что её чокнутая мамаша назвала дочь в честь города.

Его раздражение передалось мне. Ведь, если он не верит даже простому, то как ждать, что поверит во что-то большее? Кажется, мой ангел-хранитель где-то заблудился, что-то давно его не видно…

– Венеция Фостер, сейчас живёт у меня, – как можно терпеливей повторял я, следя за кончиком ручки, оставлявшим на бумаге закорючки данных. – Кстати, можно позвонить?

Безнадёжно, но я всё-таки попытался использовать право на звонок…

Коп зло хохотнул:

– Разбежался. Алиби нужно было готовить заранее, – он гнусно ухмыльнулся. – Посиди тут пока, а я, так уж и быть, пойду займу для тебя очередь к телефону.

Дописав номер, он вышел. Я устало положил голову на руки. Венеция, прошу тебя, догадайся сказать всё правильно… Надежда – самая упрямая штука в человеке.

Любопытно, как там Расти? Ему ещё сложнее, револьвер-то у него нашли. Впрочем, тогда на складе его с нами не было, так что его алиби может оказаться не таким мифическим, как моё. Держись, Расти. Только держись. Какой она будет – плата за глупость? Много бы я дал, чтобы не задаваться такими вопросами…

Дверь открылась, оживив духоту относительно свежим воздухом из коридора. Вошла та самая девушка, которая недавно принесла бумаги.

«Слишком молодая… Стажёр?»

Неважно. Я снова вписывался в какие-то полицейские игры. Подсовывают стажёра, да ещё и девушку, чтобы я расслабился, стал считать себя умнее и в итоге ляпнул какую-нибудь непоправимую ерунду.

Заметно и смешно волнуясь, она запуталась в документах. Но сегодня все клоуны мира не смогли бы меня развеселить.

– Я назову вам несколько имён, а вы скажите, если знаете кого-то, – она стремилась выглядеть опытной, но, сознавая собственную неуклюжесть, смущалась ещё больше.

Я молча кивнул. Захотелось даже немного подбодрить её, но я тут же одёрнул себя. Нельзя дать их хитрым схемам сработать. Она прилежно называла имена, фамилии и клички. Но я правда никого из этих людей не знал.

– Слышал про одного бармена по кличке Крыса, но на самом деле его зовут Роберт Финн, а не Кайл… Как там дальше?

Честно я рассказывал, что мог, старательно пытаясь держаться за ту нить доверия, которая, как мне казалось, невидимо всё-таки связывала нас. Она покивала, подробно записывая мои слова.

– Посмотрите, пожалуйста.

«Какая вежливая», – почти с восхищением подумал я.

Одну за другой она выложила несколько фотографий. Наглые, ухмыляющиеся, злые, небритые на меня смотрели абсолютно незнакомые люди. Я отрицательно помотал головой. Они рассчитывали связать меня с кем-то крупным. Я был их шансом раскрыть что-то гораздо серьёзней, чем угоны и мелкий разбой. Мучая меня, они пытались выйти на кого-то, кто, очевидно, сильно портил им нервы. Но я действительно ничем не мог помочь.

Девушка разочарованно спрятала фотографии. Вернулся мой инквизитор. Я готов был на коленях умолять, только бы остаться с вежливой стажёркой, а не вздрагивать от криков этого психованного мужика. Но выбирать не приходилось.