– А я иногда ем только вечером, весь день бывает просижу в университете…

– В университете? – переспросила Рут.

– Ну да… я учительницей работаю, – соврала Ноа.

– А… кажется, твой муж так и сказал.

В доме Рут было много работы. Она сама, хоть и едва разгибалась, стругала толстые ветки ножом, связывала их, а Ноа ложила на крышу взамен сломанных. Едва покончили с последствиями грозы, Рут погрузила в тележку пятилитровые бутылки и они отправились к реке за водой. При этом во время работы старушка все напевала себе под нос, а когда они шли к реке, расспрашивала Ноа, как они с Абелем познакомились и когда поженились. Набрав воду, они сели у берега, передохнуть перед обратной дорогой, и Ноа решила, что они с Рут достаточно подружились для личных вопросов.

– Неужели вот так и работаете все, без передышки, и никто не помогает? – спросила она.

– А как же, – снова ответила Рут. – Вечером буду шить на продажу туристам.

– Утром к нам заходил вождь Хинто, – сказала Ноа.

– Вождь, – усмехнулась Рут. – Его дед был вождем, а он любит разные фокусы. Любит ошарашить людей, чтобы почувствовать над ними власть.

– Он сказал, что дом, в котором я провела ночь, это дом вашей дочери и ее жениха.

– Верно, – Рут отвернулась и смотрела теперь на воду в реке.

– А… а где они? – спросила Ноа.

– Верно, доченька, – сказала Рут, как будто не слышала вопроса. – Это их дом.

Она встала и пошла грузить воду на тележку. По дороге к дому она шла, склонив голову, уставшая и понурая, и песни она больше не пела.

Когда они подошли к дому, Рут сказала:

– Иди к себе, у меня голова кружиться.

– Хорошо, – кивнула Ноа. – Но… извините меня за вопрос… про вашу дочь…

– Да прекрати ты! – вдруг крикнула Рут и ушла в дом, хлопнув дверью.

До вечера было еще далеко, а в доме дочери Рут совсем нечем заняться. Ноа нашла несколько книг, но читать их не хотелось. Телефон ее разрядился. Разговор с Рут оставил неприятный осадок, хотелось поскорее забыться, и Ноа решилась отправиться на исследования индейской резервации.

Она обошла дом, чтобы убедиться, что вокруг никого. В поселении далеко внизу, у озера, кипела жизнь. Индейцы жгли костры, работали в огородах, а сразу на нескольких домах красили стены.

– Надеюсь, в этом лесу никого я не встречу и все они там, – сказала себе Ноа и отправилась гулять.

Склоны холмов вдоль птичьей тропы заросли старой лумой, на ветвях которой уже темнели ягоды. Вместо травы жесткий, кусающий ноги кустарник, название которого Ноа не знала.

– Удивительно глупо бродить птицам по людной тропе, которая ведет в шумный город, – рассуждала Ноа. – А мысль о раскопках мне и в голову не пришла, как Шейле… если она не шпионка конечно, и что она интересно думает сейчас о нашей пропаже? А я глупая, пошла за Абелем в эту экспедицию ради славы…

Вдали треснула ветка и Ноа пригнулась, оглядываясь. Блестящие, словно глянцевые, листья лумы шумели на ветру и слышна была перекличка птиц, кажется то лесные вороны, а больше ничего.

– Ради славы, – повторила она. – Ради славы ты с ним поехала, а вот Лорена нет… из-за этого ты ее так ненавидишь? У этой Лорены все мысли на виду, вот она точно не шпионкаааа! – крик вырвался из груди Ноа, когда мир вокруг нее перевернулся.

Петля ловушки затянулась на ее ноге и вздернула, подвесив вниз головой на ветке одного из деревьев, тело понесло словно маятник и Ноа ударилась лбом о гладкую кору ствола лумы. Сердце заколотилось от адреналина, Ноа закрыла глаза, чтобы успокоится.

– Глупая, глупая, глупая, в лес одна пошла, – повторяла она, пока тело ее не перестало раскачиваться и тогда она открыла глаза, дышать было тяжело, и кажется, по лбу на волосы стекала горячая кровь. – Вот сейчас придут волки, или индейцы, или индейцы оборотни.