Ксения, видимо увидев, что мы стоим под окном, спешит к выходу, накинув пальто. Несколько секунд, и она уже курит с парнями, своими выхлопами увеличив дозу никотина потребляемую мной.

Вдруг меня посещает мысль, зачем я во все это ввязалась, это же сделка Семена? Почему я хочу ограничить его от дурного влияния Игоря? Это же мне совершенно не выгодно. Это работа, которая не принесет мне доход. Да и Семен волен сам выбирать себе друзей и принимать решения. Не помню, на каком году моей жизни в сознании появился и засел глагол «работать», который доставлял мне уйму проблем, а именно, – потраченное время, здоровье и деньги. Откуда у меня желание брать на себя чужие проблемы, считая это похвальным? На самом деле – это идиотизм. А окружающие тебя люди принимают твое желание работать, как должное, ведь ты облегчаешь им жизнь, даря свое время. Надо срочно поменять один глагол на два: отдавать и принимать. Интересно, что я приму, если отдам сейчас свое время на эту бессмысленную с экономической точки зрения поездку? Я решила поставить эксперимент. Мои сомнения рассеялись. Ксения с нами не поехала.

Квартира располагается в старом пятиэтажном кирпичном доме на четвертом этаже, лифта в доме нет. Поднимаемся на четвертый этаж, номер квартиры двадцать два. Дверь железная, она покрашена на старый манер черной краской. Только мы подошли к квартире, повеяло неприятным запахом со сладковатым оттенком.

Не знаю, кто передал Игорю ключи от квартиры? Он двумя движениями руки открывает дверь.

Я вдруг ощущаю рвотный рефлекс. Он застает меня врасплох. В квартире стоит вонь, напоминающая переквашенную капусту. Только эта сто раз переквасилась, заполнив собой все пространство. Я еле сдерживаюсь, сведя зубы.

– Сколько времени тут труп лежал? – обращаюсь я к Игорю.

Он трет переносицу пальцем и отвечает:

– Около пяти дней старушка пролежала в ванной под горячей водой. Она уже было помылась, пробку из ванной выдернула, кран с холодной водой выключила, а с горячей – не успела.

– Какой ужас! – восклицаю я.

– Хорошо, что она не закрыла дверь в ванной и на балконе, – продолжает Игорь. – Служба спасения через балкон по лестнице попала в квартиру.

– Какой заботливый молодой человек, ни грамма сострадания, только голый расчет, – размышляю я.

– А у нее родственники есть? – прикрывая нос указательным пальцем, спрашиваю я его.

– Нет. Она при жизни завещание написала на женщину, которая помогала ей. Я наследницу никогда не видел. Она через доверительное лицо квартиру продает.

В коридоре стоит полка для обуви и вешалка для одежды, закрытая шторкой желтого цвета с розовыми пионами. На полу связанный из разноцветных тряпок коврик. В комнате открыт балкон. Справа у стены старинный трельяж, судя по всему, импортного производства. Слева стол, на котором стоит ваза с вязаными декоративными розами красного цвета. При входе у стенки стоит старенький диван и напольный светильник. Гордостью комнаты являлся новый телевизор, стоявший на полке у окна.

Квартира перевернута вверх дном. Видимо, у пенсионерки что-то искали, пользуясь ее отсутствием. Осиротевшие вещи не могли дать отпор злоумышленникам.

– Ну, и как вы собрались продавать эту квартиру? – обращаюсь я к парням.

– Насыпаем везде хлорки! – смеется Игорь.

– Понятно… – я намеренно делаю паузу, чтобы перевести дух. Смотрю на Семена, а он задумчиво смотрит в пол.

Я выхожу на балкон, чтобы перевести дыхание. Балкон не застеклен, тяжелый запах следует за мной. Достаю флакон духов из сумочки и брызгаю на себя. Мое напряжение нарастает, и я понимаю, что испытываю стресс. Вот, что я получила, бездумно поддавшись любопытству. Складываю флакон в сумочку. Парни выходят на балкон курить.