Он замолчал, выдержал долгую паузу и особенным, вибрирующим голосом медленно произнес:

– Наслаждения!

– Осанна! Осанна! – запели певцы. – Благословен грядущий в мир князь мира сего!

– Да! Пусть подойдет ко мне тот, кто не хотел наслаждаться! – заговорил вновь главный артист. – И пусть он мне скажет, не лукавя в сердце своем, что он не хочет наслаждения, но желает бессмертия! От пеленок своих вы жаждете наслаждения: еды, пития, сладкого, вкусного. Вы взрослеете, и разнообразятся ваши сладости: сила, власть, богатство, почести, слава, сластолюбие, сладострастие. Как жаждете вы сладкого! О, как жаждете! И я даю вам сладкое! Я не запрещаю вам сладкого!

Вдруг из пластов дыма в руке его появился деревянный крест. Он поднял крест над собою и воскликнул:

– Вот что ввело вас в заблуждение! Вот что отравило ваше наслаждение! Вот знак того, кто влил в вашу сладость горький яд бессмертия! Да. Он вечный враг мой, вечный мой противник в борьбе за ваше счастье. Это он пришел однажды и рассказал вам о бессмертии! А меня назвал человеконенавистником и лжецом. И как он вас обманул! Какую ужасную угрозу вашему счастью он с собой принес! «Распните плоть свою на кресте моем!» – сказал он. А я говорю вам: услаждайте плоть свою, ибо что у вас есть кроме плоти? Итак, я спрашиваю вас: есть ли среди вас такие, которые не предпочтут сладость и сытость – острым гвоздям и позорному кресту? Кто из вас хочет страдания, а не наслаждения, кроме тех малочисленных сумасшедших, потерявших последний разум и надевших на себя одежды скорби? Нет таких.

Он с силою переломил крест о согнутое колено и отшвырнул от себя обломки его.

– Дети мои! – воскликнул он и прослезился. – Славные мои подданные, сыны и дочери плоти и крови! Вот вам мои богатства! Царские венцы – желающим славы: насытьтесь! И горы золота – алчущим: насытьтесь! И оружие тем, кто хочет усладиться победою над соседом своим: насытьтесь! И похотливые, жаждущие прикосновений тела – сладострастным: насытьтесь! Насытьтесь все! Мои сокровища не на небесах, где никто и никогда их не видел, а здесь! Радуйтесь! Вкушайте! Я, верховный ангел света Сатанаил, первым осознал пагубу света и первым отбросил от своего имени позорную приставку «ил»! Я стал для вас Сатаною. Это был мужественный шаг, потому что до меня никто не посмел возвысить свой голос. Сатана! Как прекрасно мое имя! Как торжественно! Повторяйте его и освящайтесь им! Славьте его и поклоняйтесь ему! Са-та-на! Са-та-на!

Послышались редкие голоса.

– Громче! – закричал артист, заводя толпу. – Громче!

И вот уже тысячи хрипели, вопили, скандировали:

– Са-та-на! Са-та-на!

Артист поднял руки, и площадь затихла.

– Тьма! – вдруг торжественно провозгласил он. – Тьма – моя стихия! Я возлюбил ее! И вы ее возлюби́те! Вы уже знаете ее, потому что только во тьме возможно удовлетворить любое желание! Свет не стал бы светом, если бы не был отделен от тьмы! Берите же ее черный огонь! Берите в избытке!

В руке его появился горящий факел.

Певцы и балерины покинули свои места на сцене и ушли через боковую дверь.

– Этот костер – во имя нашего союза в блаженстве и наслаждении!

И он поджег сцену.

Толпа вокруг ахнула.

– Весь мир – бушующее пламя! – закричал он в исступлении. – Похоть плоти! Кипение страсти! Я иду к вам, ваш бог и князь!

Он спустился со сцены и, подняв над собой распахнутые руки, пошел сквозь толпу.

И люди расступались и давали ему дорогу.

Огонь все ширился, горячел.

Возгласы удивления и восхищения слышались кругом.

Наконец зрители шарахнулись в стороны и начали разбегаться.

И мальчик вместе с толпою отбежал от театра.