– Можно посмотреть в журнал, хоть и это вряд ли пойдёт на пользу, – неуверенно сказал Сведенборг.

– При смене цикла фермеру выдают новый журнал и оставляют один предыдущий – что ты и сам знаешь – правила рекомендуют один не читать, в другом не писать. Думаешь, записи с предыдущего цикла расскажут, как появилась ферма, Свен?

Сведенборг вздрогнул: так его называла только София, неужели она поделилась с Карлосом их тайнами?

– Вначале было Небесное Семя и бесконечная пустота. Оно созревало, и внутри семени появилась мысль о почве, куда оно могло бы погрузиться и начать движение внутри себя. Тогда пустота явила Землю, и Небесное Семя вонзилось в неодолимое препятствие. Из Семени вырос Эгрегор. – Сведенборг говорил заученные в фермерском Гимназиуме фразы. – Чтобы расти, Эгрегору требовались помощники, кто бы возделывал две Земли: в одной из них лежат корни Эгрегора, другую он мыслит…

– Остановись, Сведенборг, – перебил Карлос, – знаю, ты был прилежным учеником и прекрасно усвоил все уроки, но это всего лишь легенда, которую мы заучиваем, а потом верим в неё.

– Но как так?! – Сведенборг почувствовал возмущение, – разве можешь ты – уважаемый фермер, в почётном периоде цикла, разыгрывать меня подобным образом?

– Я бы никогда себе не позволил ничего подобного, если бы не прочел свой предыдущий журнал. Не смотри так. Я прекрасно помню железный постулат: фермер, идеально завершивший цикл, не читал журналов и не делал в них записей, – последнюю фразу Карлос издевательски произнёс тоном школяра. – Так вот. В моих записях есть ты, брат Сведенборг.

– Я не хочу этого знать, брат Карлос. Рассказать о своих заметках – страшное нарушение, оно может обеспечить кошмарами на несколько циклов вперёд.

– Ты один из немногих фермеров, украшенных седой бородой, кто не впал в слабоумие и не потерял память, все правила назубок помнишь, – горько усмехнулся Карлос.

– У меня был хороший учитель, – Сведенборг растерянно поклонился.

– Ты думал о том, что знает София? Она существует без циклов и всегда умудряется оставаться легкомысленной соблазнительницей. Вдруг она может рассказать нечто такое, о чём мы даже не подозреваем?

– Н-нет. Зачем думать об этом? Так устроена ферма.

– Про неё нет легенд. По неписанному правилу, в Гимназиуме не распространяются, какова природа живущей по соседству с нами наяды. София появляется в каждом цикле у каждого фермера, и все стыдливо умалчивают о ярких отроческих встречах, хоть по этому поводу не существует писаных правил. Зачем и кому она тут нужна на самом деле?

– Я думаю… брат Карлос. Не знаю. Так задумано Эгрегором: наяда – это часть порядка.

– И этого объяснения тебе хватает? София знает и помнит всё, что мы прячем в журналах или предпочитаем забыть, и чем при этом занимается? Соблазняет неокрепшие тела и умы. Как тебе больше нравилось с ней, сверху или сзади? – Карлос рассмеялся коротким, каркающим смехом, – а что она вытворяет, когда…

– Прекрати, брат, – взмолился Сведенборг, – ты болен, хочешь, я отведу тебя в Дазайн?

– Вот уж нет, Свен, ходить я буду сам, пока во мне есть… В общем, иди, ты весь дрожишь, поговорим позже.

Озадаченный Сведенборг шагнул ко входу обиталища Эгрегора, и стальные пластины вновь раздвинулись; он шагнул внутрь, и прежде чем вход скрыл за спиной дневной свет, успел услышать: «Брат Сведенборг, в других циклах ты тоже строго соответствовал правилам! Ты особенный, а значит, с тобой что-то не так!».

Щелчок. И вот слышно только сопение Эгрегора: Сведенборг в который раз поразился его величию. Хозяин фермы стоял в центре и почти полностью занимал пространство гигантского помещения. Массивная туша держалась на множестве толстых кряжистых ног, они уходили в глубь земли и, по легенде, заканчивались корнями. Голова Эгрегора напоминала гибрид человека и слона – антропоморфные черты сочетались с наличием хобота, а кожа по фактуре напоминала древесную кору.