Облако дыма неожиданно мощно ударило по всем рецепторам. Мир мгновенно стал слишком большим, шумным и непонятным. Франклин испуганно взмыл в небо, но оно ответило ударом. И еще раз темные небеса не пустили к себе летающее насекомое.

Сапога архимаг уже не видел.

Судьба Франклина многоликого так и осталась для всех загадкой: архимаг жизни, хранитель вересковой пустоши, пропал без вести.

Конец интерлюдии. 

– Это безобразие!

– Да, за что мы платили такие деньжищи?

– Я подам на вас жалобу в муниципалитет!

– Вы мошенники, я пожалуюсь на вас внуку, он у меня служит в полиции!

Вопли пенсионеров были полны возмущения. Люди негодовали, люди огорчались! Люди требовали правосудия.

Тонко хихикал Джимми, он наблюдал из кустов и теперь только колыхание травы могло выдать его местоположение.

Гулко ржал император Виктор Седьмой. Ему услужливо дали картинку на серебряном блюде.

Ульрих довольно хохотал в одном из своих кабинетов. А там накал абсурда и не думал стихать.

– Так, мне надо довести до конца мой ритуал. Как там тебя… Эй, кого там мне дворец выдал, пойдем со мной, оборву твои страдания! – Ричард окликнул своего пленника, который, безучастный ко всему, смирно стоял на краю поляны.

– Эй, постойте-ка! А ну постойте, я вам говорю, а с чего этому оборванцу такие привилегии? Неужто он больше всех нас заплатил, так я доплачу! – раздался возмущённый голос из толпы.

– Это, между прочим, ученый муж, с блестящим образованием и талантами ритора! Его знания и память предназначаются для пробуждающейся невесты императора, она ведь ничего не знает о нашем мире! – отрекомендовал свою жертву Ричард.

– И за это ему простят все его грехи? – с подозрением уточнил другой старик.

– Думаю да…

– Так если дело только в образовании, так возьмите лучше меня! Моя кандидатура подходит на ту роль лучше остальных! Молодые люди, вы меня не знаете? Я Лехаим Дорбан, самый видный философ прошлого столетия! Моему искусству не было равных во всей империи! Я учил самого Сальмагора Певчего, лучшего поэта нашего столетия! Я владею тремя десятками языков и знаю все о культуре нашей империи! Милое дитя возьмёт от меня не только мои знания, но и мою любовь к родине, которой у меня столько, что я готов затопить этой любовью весь мир!

– Во мужика кроет! Ричард, соглашайся, он нам денег заплатил вдесятеро от остальных. Хоть какая экономия, – зашептал громила.

– Так у меня там от дворца…

– Да какая там разница, что там у дворца, он же скандал устроит здесь и сейчас, такие персонажи, на моей памяти, всегда очень звучно вонять умели. Думай быстрее, – Рей шептал, не размыкая губ.

– Я подумал… Вы под клятвой готовы подтвердить, что вы именно тот, за кого себя выдаете, а не просто в горячей надежде на светлую смерть идете на обман? – обратился к старику Ричард.

– Клянусь всеми теми силами, которым я присягнул, ни словом я не соврал сегодня и ни словом не совру и дальше! – Вокруг старика под номером 291 в одно мгновение возник вихрь. В этот вихрь словно затянуло десяток бочек с краской и он окрашивался во все цвета радуги, временами его рассекали чёрные и белые молнии, словно трещины в пространстве.

– Ладно, старик, пойдем. Твоя жизнь тут действительно послужит даром… – Ричард увлек смертника за собой и тот пошел следом, гордо вскинув подбородок.

– И все же, раз уж я вас сейчас убью в любом случае, может поделитесь причиной столь бурного энтузиазма? – уточнил Гринривер, когда они со стариком поднялись в комнату с гробом.

– О, я предвидел этот вопрос, но давайте сделаем так: я дам вам ответ на этот вопрос, а вы пообещаете, что прочитаете бумажку только после того, как я перестану жить. Договорились?