– Но как? – покорно, в наигранном удивлении, заявил молодой человек.

– О, поживи с мое – и не таким фокусам научишься. Я человек, самый обычный человек.

Воцарилось молчание.

– Я понял. Вы себя связали с империей! – Салех щелкнул пальцами от полноты чувств. – Пока существует империя, существуете и вы!

– Заткнись болван, сейчас он нас убьет! – Ричард отвесил приятелю звонкий подзатыльник. – Как вы вообще до этого додумались?

– Да, Рей, мне тоже интересно. Помнится, я пару столетий потратил на то, чтобы уничтожить саму память о подобных ритуалах, – а вот теперь в улыбке Ульриха прорезалось нечто змеиное.

– Так это… сказка о добром короле…

Ульрих расхохотался. Смеялся он долго и со вкусом. Он раскачивался в своем кресле, а в уголках глаз даже выступили слезы.

– Нет, Рей, все же я вам возвращаю свой комплимент. Ричард, ты не знаешь, где таких как он разводят? – старик довольно хлопнул себя по колену.

– В штурмовой пехоте, – буркнул Гринривер, – на мясо их там разводят.

– Да, расточительно. Надо будет поискать там себе стажеров. Вы правы, Рей, вы чертовски правы, – Ульрих встал на ноги и хрустнул шеей, – но у меня даже мысли не появилось охотиться за детскими сказками. Подумать только, я добрый король, что так любит страну, что даже смерть отступила перед преданностью его служения! Эта сказка даже не обо мне, она зародилась еще до того, как в основание столицы лег первый камень. Эту сказку я слышал сам, когда был ребенком. А прошло больше трех тысяч лет!

– И что теперь? – угрюмо буркнул громила.

– Что теперь? Теперь вы уйдете отсюда. Сходите пообедать, выпьете бутылку хорошего вина, одну, потом скоротаете время за беседой с кем-то не слишком осведомленным. Или загляните к фрейлинам. А вечером я передам через поверенного вам перевод записки и вы вернётесь к своей работе.

– А клятвы? – удивился Гринривер.

– Никаких клятв, господа, и вообще, отвыкайте от подобного. Я знаю, что клятвы можно обойти, к тому же однажды вы поймете, что истинная преданность в клятвах не нуждается. Все, свободны!

Компаньоны пулей вылетели из комнаты, даже не попрощавшись.

Ричард шел по коридорам с такой скоростью, что Рей едва поспевал за ним.

Выглядел графеныш откровенно погано. Бледный, всклокоченный, лоб покрыт испариной.

Забег по резиденции закончился все в том же парке.

– Ричард, Ричард, да драть тебя через колено, какая муха тебя укусила? – Салех даже успел запыхаться.

– Они все потеряли разум! Мистер Салех, вы не видите? Ульрих сошел с ума! Виктор сошел с ума! Даже этот чёртов одержимый ребёнок тоже сошел с ума! – Ричард ударил кулаком дерево с такой силой, что хрустнули пальцы. Но на эту боль Гринривер никак не отреагировал.

– Так, не мороси, объясни, с чего такие выводы?

Ричард резко повернулся и выставил вперед правую руку. На руке были сломаны все пальцы, но, кажется, молодого человека это нисколько не беспокоило.

– Итак, император Виктор седьмой, жесткий, волевой лидер неожиданно ведет себя как мальчишка и устраивает себе имперские блядки! Раз! – Ричард загибает один сломанный палец. Расщепленная кость режет кожу и на землю падает алая капля. Каким-то чудом палец не разгибается обратно. – Ульрих Кровавый, первый император, потворствует этой блажи, да еще и открывает главные тайны государства нам. Нам! Рей, да вся империя судачит о том, как мы отмстим императору за то, что он с нами сотворил после нашего вояжа по островам! Мы с вами на полном серьезе думаем о том, чтобы этого ублюдка шлепнуть! Он нас унизил, оскорбил, обесславил и все потому, что он поторопился в той ситуации? Рей! Мы служим империи! У любой преданности есть границы и Виктор эту границу перешел! – Ричард загнул средний палец, получилось это с большим трудом, так как место многочисленных переломов наливалось кровью. – Начальник дворцовой службы безопасности игнорирует эту странную башню, тогда как он был обязан эвакуировать к чертовой матери императора и двор куда-то в провинцию! Ричард загибает безымянный палец и задумчиво смотрит на руку. Кажется, до него только сейчас начинает доходить, что он себя изувечил.