Тем временем Елизавета Дмитриевна хлопотала у праздничного стола, готовясь к встрече дорогих гостей. Стол, как всегда в таких случаях, ломился от обилия блюд со всевозможными яствами. Специально к приезду Кирилла Степановича была закуплена «Рябиновая на коньяке» фирмы «Шустов и сыновья», которую он предпочитал любым домашним наливкам.

Вскоре долгожданные гости пожаловали, и праздничная трапеза началась. Следом за нею был концерт, приготовленный накануне, однако Черубине не терпелось поскорее поведать Лиле о невероятном приключении, случившемся этим утром с ней и Николаем.

Едва подруги остались наедине, Черубина принялась рассказывать о визите в дом на Казанской улице – невероятном проникновении на полвека назад.

Лиля внимательно слушала и к концу повествования разволновалась не менее рассказчицы.

– Это было захватывающее происшествие! – воскликнула Черубина, – я не прочь побывать там ещё разочек! А ты хочешь посмотреть на дом, где жил Гоголь? – лукаво улыбаясь, спросила Черубина.

– Да, только я хочу взглянуть на него по другой причине, – Лиля вынула из ридикюля книжку-прейскурант магазина Доротеи Риндеркнехт, располагавшегося на первом этаже дома и имевшего репутацию лучшего магазина музыкальных инструментов.

– Так ты хочешь купить рояль! – рассмеялась Черубина, – ну что ж, тогда – вперед!

На следующий день девушки поехали в магазин госпожи Риндеркнехт.

Новый рояль был рождественским подарком Кирилла Степановича, и Лиля отнеслась к выбору инструмента особенно тщательно – он должен был понравиться не только ей, но и дарителю. Когда выбор был сделан и оформлен заказ, девушки отправились во двор доходного дома, где был вход в жилые квартиры.

К изумлению Черубины, в доме все было перепачкано побелкой и пахло краской – там явно шёл ремонт.

Девушки поднялись на третий этаж, вошли в гостиную и огляделись. Все было в запустении, в деревянных полах зияли щели, а доски неприятно скрипели. Однако в углу по-прежнему стояла фисгармония.

– Её, конечно же, выбросят, она в ужасном состоянии, – с сожалением сказала Чери и заглянула внутрь механического пианино… – О, там что-то есть, какой-то сверток, – она вынула сверток и смахнула с него пыль…. Это оказалась нотная тетрадь, стянутая шёлковой лентой, и, похоже, внутри свертка было что-то еще…

– Как ты думаешь, Чери, мы можем это взять или должны оставить? – спросила Лиля, рассматривая странный сверток.

– Ну, конечно, взять с собой, – воскликнула Черубина, – ведь это не случайная находка, она дожидалась нас!

Вернувшись домой, подруги уединились в комнате Черубины и, затаив дыхание, развернули сверток. Внутри нотного сборника была спрятана кукла. Девушки внимательно осмотрели и куклу, и нотный сборник, который оказался изданием арий из оперы «Straszny dwór» Станислава Монюшко, обработанных для домашнего исполнения. Черубина тщательно исследовала деревянную основу куклы, ткань платья и краску, покрывавшую игрушку. На спине куклы под одеждой было отверстие с винтовой нарезкой.

– Что это может означать? – задумчиво произнесла Черубина. – Вероятно, кукла была заводной, в отверстие вставлялся ключ, вращение которого приводило в движение механизм куклы… Прелюбопытненько!

– Чери, у меня такое чувство, – призналась Лиля, – что я эту куклу где-то видела, но не могу вспомнить, где…

– Лялечка, ну, где же ты могла её видеть? Мне кажется, ей лет пятьдесят или даже больше, – рассмеялась Черубина. – А знаешь ли ты, что раньше кукол использовали как модные журналы? Их одевали в костюмы, по которым тогдашние модницы заказывали шитьё своим портнихам, а когда наряды становились немодными, кукол отдавали маленьким девочкам как игрушки…