Эта фраза была словно выстрел. Когда пуля проходит насквозь вы сначала ничего не чувствуете, лишь легкий холодок, а спустя пару секунд начинает нестерпимо жечь.

Мне показалось, что я ослышалась, я попросила повторить.

Не ослышалось.

Вторая фраза – я послезавтра записалась на аборт, ты пойдешь со мной?

После этих слов меня словно оглушило. Но потом шум вокруг, от людей, качелей, эта вся музыка, которая играла в парке, стали настолько громкими, что я испугалась. Все закружилось вокруг и стало еще ярче.

Она сжимала и не отпускала мою руку, но я ее уже не чувствовала.

Сначала мне стало больно. Я вспомнила тот летний день и бегущего за машиной ее сына, когда я увозила ее к себе. Я представила, что я послезавтра точно так же буду ее увозить, а кто-то будет гнаться за нами и кричать и плакать… Вот только я никогда не увижу его лица.

И вообще, когда это она успела забеременеть, от кого, почему это все было в тайне? Вопрос за вопросом, словно бегущая строка в голове и такая резкая боль и недопонимание.

– я встречалась с парнем, он женат, это просто был секс для нас. Мы редко виделись и всего несколько раз, ну может чуть больше. Я не могу оставить этого ребенка. И тебе сказать не могла об этих встречах, я же знаю, как ты относишься к таким встречам. Я не хотела уводить его из семьи, мне это не нужно совсем, мы просто хорошо, иногда проводили время друг с другом. Это все. Я сказала об этом сестре, она, конечно же, в шоке, и просить ее поехать со мной на аборт я не хочу, да она и не поедет. А ты у меня одна такая. Я больше никому не доверяю и ничего ни у кого не прошу. Мне просто нужна поддержка, деньги у меня есть. Поедешь со мной?

Я знала, что она ветрена и ничего не могла с этим сделать. Я никогда никого не осуждаю, каждый сам вправе распоряжаться собой и своими поступками. Я всегда говорю свое мнение, но заставлять никого не буду.

Она для меня была больше, нежели просто подруга. Она была той, с мыслями о которой я засыпала. И первой кому я желала доброго утра.

Мы встретились тем утром у больницы. Сели на лавочку и, молча, выкурили по сигарете. Потом так же, молча, закурили по второй.

– спасибо что приехала. Я в тебе не сомневалась даже. Ты прости, что на такое дело приехала, не очень приятное

– может, ты все же оставишь ребенка, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, как люблю сына и всем вам помогаю, потянем и еще одного. Думаю, что сестра перегорит и все будет хорошо. Отца уже нет в живых, убивать тебя некому, мама я думаю, тоже поддержит. Ты всегда всех загоняешь в угол, но потом всем оттуда приходится выходить и, тебя мы все любим, как бы там, ни было.

– я думала об этом много, как только узнала. Все обдумала, поверь мне. Но нет. Я не хочу. Если первого я хотела, то этого нет. Просто пойдем. Подержишь меня за руку.

И я держала ее за руку, когда привезли в палату. Она стонала и плакала, я плакала вместе с ней. Впервые я была с человеком после такой процедуры. Как бы она не была настроена против, но слезы ее были искренними, наверное, лишь после она пожалела, а может, и нет. Ворошить рану я не стала, и мы больше никогда об этом не говорили.

Я отвезла ее сначала ко мне домой, а вечером к ней.

Все забывается, стирается, проходит. Не все, но многое. Истинные чувства никогда не проходят. Они могут со временем переродиться в другие, такие же нежные и добрые и родные, но не на такой высоте как были раньше. Но никогда не уйдут насовсем, и не исчезнут. Испаряются лишь призрачные иллюзии, то, что мы сами себе внушили и растили в себе. И оно росло до определенного момента, потом стало тесно, потом пропал весь интерес и все увяло.