Меня спасли дорамы. Вы смотрели дорамы? Особенно корейские? Почему именно корейские? Да потому что они фантастические. Это чудесные сказки, в которых может быть всё жуть как страшно, и плохо, но они всегда – всегда заканчиваются хорошо. Ну что поделаешь – я всегда любила волшебные сказки, и потому всем сердцем полюбила корейские дорамы. Смотрела, конечно, и другие. Но японские всегда заражали острой пронзительной тоской, а китайские и тайваньские производили впечатления детской игры, и только корейские завораживали игрой и главное, актёрами. Не актрисами, только актёрами. Их имена стали первыми корейскими словами, которые я смогла запомнить.

Взрыв в моём сознании произошёл от дорамы «Городской охотник». Потом конечно я видела и другие столь же сильные дорамы, и столь же великолепных актёров, но Ли Минхо, стал тем кого я захотела увидеть. Действительно захотела. Правда, останавливала пара непростых обстоятельств. Моё отражение и мои проблемы.

Долго рассказывать, через что я прошла, но, поставив себе, цель через два года привести себя в порядок и попасть в Южную Корею, чтобы увидеть местных звёзд как можно ближе – я сумела её достичь. Только в процессе совершенно забыв про неё. Вот я в Корее уже пять дней, а ещё не видела ни одной звезды, да и что говорить, вспомнила об этом только сейчас.

Правда, результаты моих стараний этих двух лет, когда мы с сыном на пару выкладывались на физических тренировках и репетициях k-pop танцев, сегодня заметили на съёмочной площадке, и даже предложили сделать несколько пробных, а потом уже и реальных снимков всё для того же рекламного буклета. Спросите, почему k-pop танцы? Ну, потому что из-за Got7 и ещё нескольких групп корейских айдолов, они нравились мне, а ребёнку требовался положительный пример, чтобы заняться чем-то таким, так, что другого варианта для меня просто не нашлось. Кроме того, путём проб и ошибок мы пришли с ним к выводу, что единственная профессия, которую он сможет одолеть в этой жизни, это профессия модели. Молчать и улыбаться он умел в совершенстве. А танцы просто как способ выглядеть лучше.

Я улыбнулась отражению в стекле. Я изменилась сама и изменила сына благодаря Корее, а сама, даже прилетев в неё, её совсем не видела.

Когда постучались в дверь номера, я сразу и не обратила внимания, витая в мыслях. Лишь когда постучались снова, я откликнулась. Девушка, из персонала очень смущаясь, объяснила, что внизу в фойе меня ждёт мужчина. Но не смогла сказать, кто он и как его зовут. Если я правильно поняла её слова, то он просто не представился, но позвал русскую постоялицу по имени Ирин КаХр. Почему девушка смущалась, стало ясно именно после этого. Ирин КаХр – это мой псевдоним, а в гостинице я зарегистрировалась под реальным именем. Но поскольку только я подпадала под описание мужчины, персонал решил для начала уточнить. Пришлось успокоить, что попали они по адресу, и попросить передать гостю, что я скоро выйду.

Пока одевалась, задумалась только об одном. Что за мужчина мог меня спрашивать здесь в Корее по моему писательскому псевдониму? В какой-то момент по коже пробежал холодок. Адвокат предупреждала, что использование истории Got7в романе без разрешения их продюсера может быть опасным, ну в смысле противозаконным. Но за два года никаких карательных мер не последовало, и я успокоилась, и даже вот – прилетела сюда.

Могло ли это означать, что меня нашли и теперь предъявят какие-то обвинения? Только вот, как они узнали, что я в Корее?

Словом, прежде чем выйти к гостю, я накрутила себя, как только могла, и уже спускаясь на лифте, ощущала себя едва ли не серийным убийцей, которого пришли арестовывать. И естественно почти удивилась, обнаружив внизу не карательный отряд корейской полиции, а всего лишь мужчину: невысокого, лысоватого, в костюме, с чемоданчиком, похожего на адвоката. Облегчение, нахлынувшее при отсутствии полицейских, ушло как вода в песок. Мне снова стало страшно.