– Какой же он урод. – говорит девушка.

– Неприятный человек, согласен. – садится Джек за стол, открывая свой дипломат с документами по делу.

– Вы нашли улики? Я не убивала своего отца!

– Успокойтесь, давайте еще раз по-порядку: как говорила ваша мать следователям, вашего отца, Линча Рандевилла убили, когда он вышел в бар. Где вы были, когда произошло преступление?

– Ну, меня моя чувиха пригласила затусить у нее на хате. Ну, то есть у нее дома.

– Ага. Дальше?

– Ну… мы с ней угарали до самого утра, и вдруг мне мама звонит и говорит, что отца зарезали. Черт… Мне как-то мерзко называть его «отцом».

– Значит, судя по показаниям, вы были у подруги с 23:00 по 5:37?

– Да.

– Орудие убийства не было найдено, так что о ваших отпечатках и уликах против вас говорить – нет смысла. На момент опроса у вашей матери были обнаружены синяки и прочие побои. Они посчитали это, как за мотив, и хотели взять ее под арест как виновную в убийстве, но позже вы сказали следователям, что ненавидели своего отца.

– Да, но я не говорила этим идиотом, что убивала его.

– Однако они сочли это за мотив.

– Я просто хотела защитить свою мать. Я говорила им, что была у подруги, но эти кретины все-равно взяли меня под стражу. Это вообще законно?!

– Ну, раньше у людей была такая штука, как «алиби», но недавно законы ужесточились, и теперь даже оно не поможет избежать ареста. Это связанно из-за повышенной преступностью в городе.

– Твою ж!..

– Не переживайте, что бы не говорил прокурор Донован, все его обвинения пока что безосновательны, однако если не найти настоящего убийцу, вы станете единственной подсудимой.

– Вот ведь бл!.. – девушка с трудом старается не материться, после чего она делает вдох и спрашивает: – А моя мама? Она в порядке?

– Да, я договорился, и вам позволят встретится здесь, хоть это и против правил. Я позвонил ей – скоро она придет вас навестить.

– Боже… Из-за смерти этого урода, которого я когда-то называла «отцом», она вся сходит с ума от переживаний.

– Похоже, вы не слишком шокированы его гибелью. Вы правда так сильно ненавидели своего отца?

– Это мягко сказано. Этот пьяный ублюдок каждый день приходил домой и бил мою маму. Этот урод-прокурор считает, что это был мой мотив, как и эти тупые следователи.

– Не беспокойтесь, мы во всем разберемся.

– Большое спасибо вам. Я не знаю, что бы мы с мамой делали без вас.

– Не надо. Это всего лишь моя работа. Скоро придет ваша мама, так что… – в этот момент в комнату допроса заходить мать обвиняемой девушки:

– ДОЧЕНЬКА!

– Кхм… думаю, мне пора. – говорит Джек. – У вас есть немного времени, чтобы пообщаться с матерью до того, как вас заберут обратно в карцер.

– Большое спасибо вам, мистер Найт. – говорит ему мать.

– Ну что вы. Скоро я свяжусь с вами, а до тех пор не надо боятся давления со стороны прокурора.

Когда Джек выходит из комнаты допроса, к нему подходит Митчел Донован и говорит: – Что, Найт, все еще неустанно защищаешь убийцу?

– Я стараюсь упираться на факты, так что, если человек невиновен, то да, я буду его защищать, в отличие от вас.

– Что ты сказал?!

– Что слышали. Вы давите на девушку без всяких на то доказательств. На мой взгляд, вы позорите лицо правопорядка Атлантиды.

– Если ты был самым лучшим в университете и раскрыл три дела, это еще ничего не значит. Я работаю юристом больше, чем ты, сопляк, так что…

– О-о, с каких пор мы уже перешли на «ты»? Давайте будем держатся профессиональной этики, так как мы не два пьяных алкаша в баре.

– М-да… Ты мне охренеть как напоминаешь мне своего отца.

В этот момент глаза Найта загорелись от гнева и, сжимая кулак, он с трудом отвечает прокурору, сдерживая себя от того, чтобы не набить ему морду: – Раз уж мы перешли на «ты», то даже НЕ СМЕЙ упоминать моего отца.