Ну, вот оно, то самое место. Лодки на берегу. Тишина и покой, лишь прогуливающиеся туда-сюда отдыхающие. Ихтиандра, что-то не видно…. Вика стала прохаживаться, припоминая события вчерашнего вечера…. Вот тут её сбили с ног…. Вот тут её держал Номер второй…. Тут они нашли Ихтиандра…. На гальке и камнях – тёмно-бурые пятна….

– Да-а-а!… Остались кое-какие следы….

Вика вздрогнула и обернулась на голос. Чуть сзади и сбоку, в шаге от неё стоял Ихтиандр. Он был в шортах и футболке, запомнившихся ей по их первому знакомству, в хлопчато-бумажной белой кепочке с пластиковым козырьком и надписью TALLIN, и в солнцезащитных очках Виктора.

– Остались…. Привет. Умеешь же ты подкрадываться…. Напугал…. Как ты?

– Да, я – в порядке. Тем более, при таком лечении!… С таким доктором!… Сама-то как?

– Ладно, ладно, ловелас-победитель, не задавайся!… Охмурил девушку-простушку…. И воображает…. А сама я, знаешь, на удивление – ничего. Грудина лишь слегка побаливает…. При глубоком вдохе…. А так – нормально. И кстати, у меня тоже доктор – хоть куда!…

– Ну так, что?

– Что – что?…

– Послушайте, доктор, мне абсолютно необходим очередной сеанс терапии…. Пойдем, посмотришь, как живут «дикари».

– Закоренелые из закоренелых?

– Самые закоренелые из закоренелых!

– Ну, что ж…. Полагаю вам, больной, действительно показан ряд процедур…. – Викин взгляд светился, на губах играла лукавая, многообещающая улыбка.

– Показан!… Ой как показан!… Доктор!… Вопрос жизни и смерти…. Позвольте проводить вас в процедурную….

Ихтиандр взял её за руку и повёл по дорожке. Не пройдя и двухсот метров, он сунул руку между дощечками неприметной калитки и, открыв внутреннюю задвижку, широко распахнул её перед Викой.

– Сударыня, прошу! Вот это и есть прибежище одинокого «дикаря».

Каменистая тропинка вела по небольшому, очень разноуровневому из-за нагроможденных в прибрежной зоне огромных камней и скал, участку. Было удивительно, как среди этих глыб чьим-то трудолюбивым рукам удалось разбить грядки с помидорами, огурцами, зеленью, посадить вишню, сливу, персик, яблоню, виноград, даже инжир и шелковицу. В глубине участка, спрятанный в низинке и замаскированный виноградной лозой, притулился крохотный домик-времянка на одну комнату. Вдоль его стены был оборудован широкий навес, под которым стоял старый пляжный топчан, деревянная скамья, круглый стол да пара крашеных белой краской когда-то «венских» стульев. На одном из них, облокотившись на стол, сидела смуглая, умеренно пышных форм, весьма одарённая красотой с неким восточным оттенком, женщина, лет сорока.

Увидев её, Вика смутилась и сразу остановилась.

– Ну, что встала?!.. Не пугайся…. Это моя любопытная тётушка. Пойдём, пойдём!… Я вас сейчас познакомлю. – И обращаясь к тёте – Прилетела-таки!… Не утерпела! Вот ведь любопытная!!! Ну, смотри, любуйся!…

– Ты, племяш, на старших-то голос не повышай…. Я тут у себя дома…. – Голос у тёти был несколько низковат, но очень приятного тембра. Говорила она очень спокойно, без нажима, в этакой благожелательной манере, слегка с напускным превосходством. – Спасибо бы сказал…. Я о тебе заботу проявила, и что б тебе было, чем гостью свою угостить…. Принесла вон тут кой-чего….

– Спасибо, тётушка! Спасибо огромное!… Вот только раньше, ты такой заботы обо мне почему-то не проявляла…. Любопытство! Вот что тебя сюда пригнало!… Скажешь, нет?!..

– Ну, отчего же?… Не скрою, конечно, интересно посмотреть, из-за кого тебя так уходили.

При этих словах, её взгляд, и так направленный на Викторию, вдруг стал всепроникающим, будто видящим её насквозь, охватывающим Вику всю, от макушки до пяток. Вике показалось, что у неё вдоль всего позвоночника пробежали мурашки, и ещё, она почувствовала, что эта женщина вот так сразу всё о ней поняла, может, даже больше, чем Вика сама о себе.