– Не важно, – ответила я, хотя в груди пульсировала тупая боль. – Теперь я здесь.

– Верно. И одно из первых твоих действий – разрушить мои голливудские фантазии. – По подрагивающим уголкам рта я сообразила, что он просто пошутил.

– Извини.

Инструктор поздоровалась с нами и попросила встать.

– Да ладно, – подчеркнуто добродушно отозвался Скотт.

Мы выпрямились для упражнения «Приветствие солнцу» и прогнулись вперед.

Краем глаза я увидела, что Скотт повернулся ко мне.

– Можешь загладить свою вину, – предложил он.

– И как же?

– При возможности расскажи мне больше.

Я не чувствовала особого желания сообщать еще больше о времени, проведенном в Лос-Анджелесе, но с другой стороны, это все-таки лучше, чем альтернатива: так я по крайней мере не буду думать о Блейке и о том, что он всей душой меня ненавидит.

– Конечно, – сказала я.

Несмотря на то что я пыталась оправдать это решение, у меня ничего не выходило. Я старалась дышать в едином ритме с группой. Вдох и выдох, снова и снова. За каждым вздохом следовало новое движение, от чего некоторое время спустя я вспотела, а пульс участился. Я изо всех сил фокусировалась на преподавательнице, которая говорила нам расслабиться.

На мгновение я закрыла глаза. И хотя я дышала глубоко и размеренно; хотя рядом сидел приятный парень, который хорошо ко мне отнесся и с которым мы хорошо поболтали; хотя йога шла на пользу моему организму, ничто из этого не помогало. Мысли продолжали вращаться вокруг Блейка и нашего общего прошлого. Мысленно я оставалась в Лос-Анджелесе, где терпела одно поражение за другим. А моя душа была все такой же беспокойной и разбитой, какой была уже на протяжении нескольких месяцев. И к моему сожалению, ни одно дыхательное упражнение в мире не способно это изменить.

С перекинутой через плечо спортивной сумкой я стояла перед домом, который казался мне невероятно чужим и заставлял чувствовать себя преступницей, ворвавшейся в чье-то жилище. Снег перед небольшими деревянными воротами к тому моменту так притоптался, что стал зеркально-гладким, и мне пришлось внимательно следить за тем, чтобы не поскользнуться, проходя там. Я аккуратно дошла до веранды и свернула в сторону двери, которая вела прямиком в мою комнату.

После йоги у меня даже ненадолго возникла мысль снять номер в отеле… однако в текущем финансовом положении это вообще не вариант. А я не хотела сразу спускать на ветер деньги, вырученные благодаря продажам на eBay. Как ни противно мне то обстоятельство, что я завишу от этого дома, другого выбора, кроме как жить здесь, у меня не оставалось.

С тихим вздохом я открыла дверь и шагнула в тепло. Потом поставила сумку и стянула с ног ботинки, когда вдруг заметила сидящего на стуле Эзру и вздрогнула.

– Ты меня до смерти напугал, – выпалила я, прижав ладонь к бешено заколотившемуся сердцу. – Давно тут сидишь?

Брат ничего не отвечал, только внимательно смотрел на меня. Мне не удалось интерпретировать его взгляд, но особенно довольным он не выглядел.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, какого черта с тобой случилось? – неожиданно спросил он.

Я мгновенно оцепенела. Механически расстегнула молнию на куртке и сняла ее.

– Просто осознала, что жизнь актрисы не для меня, – произнесла я. Слова казались пресными на вкус, пусть я и пыталась вдохнуть в них жизнь. Очевидно, играть у меня получалось, только стоя перед камерой.

И судя по всему, Эзра тоже так считал. Он низко сдвинул брови и заявил:

– Брехня.

Я прикусила нижнюю губу, не зная, что на это ответить.

– То, что недавно сказал Блейк, – это правда? Ты правда потеряла все сбережения?