– Машина вряд ли заведётся, – заметила Олеся. – У нас здесь зимой связь бывает только по счастливой случайности. Придётся подождать, пока метель окончательно уляжется.

– Тогда, кажется, я всё ещё пленник злой Снежной королевы, – пошутил он, вставая из-за стола.

Олеся улыбнулась, собирая тарелки.

– Если так, то повелеваю расчистить снег у крыльца и дорожку до дровника! Частный дом заставляет пошевеливаться, а не только нежиться у камина.

Максим взглянул на неё и слегка усмехнулся.

– Слушаюсь, моя королева.

Через полчаса они уже были на улице. Снег, который казался лёгким и пушистым, оказался куда тяжелее, когда они начали его разгребать.

Мужчина взял лопату и, повертев её в руках, усмехнулся.

– Давненько не брал я такого в руки, – он сделал первый неуверенный взмах, а снег с хрустом свалился на обочину. – Ну что ж, королева, проверим, кто кого.

– Снег или ты? – парировала Олеся, облокотившись на метлу. – Уверена, счёт будет в его пользу.

– Это мы ещё посмотрим, – Максим, подняв взгляд, встретился с её озорным взглядом и невольно улыбнулся.

Метель улеглась, но снег всё ещё падал редкими снежинками. От их уборки в воздух поднялась искрящаяся снежная пыль. Она мерцала в рассеянном свете зимнего дня, создавая иллюзию лёгкого сияния, которое окутывало их двоих.

Работа спорилась. За шутками они расчистили длинную подъездную дорогу до крыльца, а затем принялись за тропинку к дровнику. Олеся то и дело поддразнивала Максима, подгоняя его словесными шпильками. Но он не испытывал раздражения. Вместо этого возникло странное чувство лёгкости – то ли от свежего воздуха, то ли от заразительного смеха Олеси.

– Ну, всё, хватит, – выдохнул он, опираясь на лопату, когда последний снежный завал остался позади. – Думаю, теперь я заслужил чай.

– Ты заслужил, – улыбнулась Олеся, – но чай с бельгийскими вафлями будет позже. Я обещала экскурсию по дому.

Олеся провела своего гостя по всем уголкам усадьбы, начиная с уютной библиотеки, где полки ломились от старых книг, заканчивая бальным залом с высоким потолком и шикарными зеркалами в рамах с вензелями.

Истории, которые она рассказывала о доме, звучали так, будто она сама была их свидетельницей. Максим слушал Олесю, позабыв о своей цели – уговорить её продать дом. Работа осталась где-то там, за снежным занавесом вчерашней метели, за чертой, отделившей Судьбинушку от остального мира.

Когда они, наконец, спустились на кухню, Олеся, снимая шарф, кивнула на старинные часы. Время было ближе к полднику.

– Ну что, теперь чаем не обойдёмся. Или, может, пока какао? А я быстро нам приготовлю что-нибудь перекусить. Я так устала махать лопатой, что рук не чувствую. Нужно передохнуть.

– Какао звучит идеально, – кивнул Максим. Он не любил сладкое, но какао стояло на отдельной ступени. Оно было родом из детства, когда вот такими же холодными зимними вечерами мама варила сладкий напиток ему с братом и рассказывала сказки о волшебных мирах.

Его мышцы тоже приятно ныли от уборки снега. Он почти забыл, каково это – устать от простого физического труда. Максим потёр затёкшие плечи и с улыбкой посмотрел на Олесю. Её раскрасневшееся на морозе лицо, лёгкая небрежность в движениях и сияние в глазах будто наполняли всё вокруг теплом. Этот день действительно получился чудесным – спокойным, но каким-то удивительно значимым.

К вечеру мороз усилился, и ветер принёс с собой новые облака, намекая на свежий снегопад. В условиях изоляции усадьба стала каким-то убежищем на двоих. Это непредсказуемое обстоятельство начинало связывать двух совершенно незнакомых людей невидимыми нитями, заставляя узнавать друг друга всё лучше.