В общем, практически тот самый гений чистой красоты. Ну, мимолетное виденье который. Во всяком случае, Кай очень надеялся, что это будет именно мимолетное видение и на самом деле его просто глючит.
Но видение сжало лапищу и, склонившись к уху мужчины, просипело:
– Красавчик, я тебя хочу!
– Простите? – приподнял брови Кай, безуспешно пытаясь отодвинуться – у фемины еще и изо рта смердело!
– Не, ничего, ты меня не обидел, так что прощать нечего! – вероятно, мадам сейчас блеснула остроумием, потому что она какое-то время похрюкала, а потом попыталась перенести лапу с запястья на бедро мужчины. – Ох, какой же ты тверденький весь, мускулистенький! Конфетка просто, сосательная!
И снова последовал приступ захлебывающегося хрюканья, от которого внимание сидевших вокруг пассажиров мгновенно сконцентрировалось на странной парочке.
Что вовсе не входило в планы Кая, и он процедил, снизив температуру голоса до точки замерзания:
– Что вы себе позволяете? Если вы пьяны, вам вообще нельзя на борт самолета!
И брезгливым движением сбросил потную лапу особи со своего бедра.
Вернее, попытался, потому что лапа впилась в его ногу стальной хваткой, а нежная барышня страстно зашептала ему в ухо:
– Ну не дури, не надо! Нам ведь лететь три часа, скучно будет, а я тебя развлеку! Ты даже не представляешь, что я умею! Мы с тобой займем один из туалетов, и я…
– И ты сейчас уберешь свою лапу с моей ноги, а потом – свою тушу с этого кресла, – еле сдерживая клокочущую ярость, проскрипел Кай, – и унесешь всю эту мерзость подальше от меня. Поняла?
– Что-о-о-о?! – И без того маленькие глазки окончательно исчезли под нахмурившимися бровями, страстная улыбка превратилась в злобный оскал, а лапа на бедре сжалась с такой силой, что Кай понял – без синяка не обойтись. – Ты что сейчас сказал, скотина б…я? Это у кого туша? Это у меня туша?!
– Еще какая! – заржал сидевший неподалеку парень. – Слышь, мужик, ну ты попал! Может, помощь нужна? А то эта кабаниха сейчас тебя раздавит!
– Спасибо, я справлюсь сам, – усмехнулся Кай, чем мгновенно довел бигфутшу до состояния амока.
– Ах ты…! – заблажила она, вскакивая с кресла. – Я к тебе со всей душой…
– Ты к нему со всей м…ой! – снова вмешался весельчак с соседнего ряда.
– Молодой человек, как вам не стыдно так выражаться! – поджала сухие губы пожилая дама, похожая на учительницу на пенсии. – Здесь ведь дети есть и женщины!
– Ага, а одна из этих женщин сейчас матерится так, что мой сосед Толяныч, грузчик из винно-водочного, нервно курил бы в углу!
– Это прискорбно, но тем не менее…
Что там было не менее, никто так и не узнал, потому что забрызгавшая Кая слюной носорожиха от слов перешла к делу и замахнулась на отказавшегося от ее сексуальных услуг негодяя дрожащей от оскорбления ладошкой.
Кай никогда до этого не подвергался нападению со стороны женщин, поэтому отреагировал с некоторым опозданием. Апперкота в челюсть ему избежать удалось, а вот до черных очков душечка добралась.
Его маскировка слетела с носа и тут же была мстительно затоптана продолжавшей материться тушей.
А потом туша почувствовала что-то неладное.
Вокруг больше не кричали, не возмущались, не матерились. В накопителе стало невероятно тихо.
Вдоль позвоночника нежной фемины с нестройным топотом пробежала толпа здоровенных мурашек, и она медленно подняла голову.
А потом попыталась заорать. От ужаса. Но вопль застрял где-то на уровне миндалин, когда она встретилась взглядом с фиолетовыми пульсирующими зрачками серебряных глаз.
Которые не могли принадлежать человеку…
Глава 7
Вы когда-нибудь слышали звук корабельного гудка? Рев еще тот, скажу я вам. Так вот этот рев по сравнению с воем, вырвавшимся из ротика златозубки, – жалкий свист, выдавленный рахитичным мальчиком.