– Это молодые джентльмены, – чему-то обрадовалась Маргарет, – на опекунов не похожи.

– Но к кому они могли приехать? Неужели к тебе, Маргарет? – насмешливо спросила Тильда.

– Почему бы и не ко мне? – отозвалась та. – Не ты тут одна красотка. Я тоже, знаешь ли, не уродина!

– И какой из них твой поклонник? – продолжала Тильда. – Хотя, постой. Какой у тебя может быть поклонник, если ты не выходишь и практически круглый год сидишь в чулане под замком?

Маргарет зашипела, между девочками началась обычная перебранка. Мы с Тильдой недолюбливали Маргарет за то, что та вечно ябедничала и задирала младших девочек, а Маргарет завидовала красоте Тилли и её мелодичному голосу.

– Девочки, помолчите! – попросила я. – И возвращайтесь к работе. Сейчас придёт мисс Эббот и оставит всех нас без завтрака.

– Слушай, – вдруг зашептала Тильда прямо мне в ухо, – а не те ли это молодые люди, что встретились тебе на вчерашней ярмарке? Мишку ведь кто-то из них подарил? Ох, Хетти, чует моё сердце, что-то будет!..

Я не успела ответить – в кабинет вошла мисс Эббот, тощая нервная дама, что вела у нас уроки музыки, рукоделия и этикета, и визгливо произнесла:

– Закончили работу? Подите в столовую. Помогите миссис Фрост с завтраком.

– Да, мисс Эббот, – отозвались в один голос мы.

Прежде чем покинуть кабинет, я бросила взгляд в окно. Старый дворник лениво ковырял лопатой сугроб, мисс Норридж с трудом пробиралась сквозь снежные завалы к воротам, но лыжников уже и след простыл.

* * *

После завтрака я наведалась к Энни.

– Как твои дела? – поинтересовалась я. – Я принесла тебе немного еды.

– Мне уже лучше, спасибо! – благодарно улыбнулась девочка, прижимая Фредди к груди.

Она всё ещё выглядела бледной и больной, но жар, к счастью, спал. Я помогла подержать тарелку, пока она ела водянистую овсянку с кусочком ржаного хлеба. Запила несладким чаем. Руководство пансиона экономило на всём…

– Я оставлю лекарства у тебя в тумбочке, – сказала я, когда Энни, покончив с едой, устало откинулась на подушку. – Вот это и это нужно принимать трижды в день по одной ложке. А это – только тогда, когда поднимается температура и тебя знобит. Запомнишь?

– Ты уезжаешь?

Я грустно улыбнулась. Не говорить же, что в любую минуту меня могут посадить под замок и лишить возможности ухаживать за несчастной девочкой?

– Пока нет, но мисс Клеверхаус не сможет держать меня здесь после совершеннолетия. Дороги расчистят от снега и дядя с тётей смогут приехать за мной. Уверена, к тому времени ты выздоровеешь.

– Я постараюсь, – пообещала Энни.

– Мисс Норридж разрешила тебе сегодня остаться в постели. Отдыхай. А я пойду помогу ей нарядить ёлку.

– Я буду тебя ждать!

– Тебе ещё что-нибудь нужно?

– Нет, ничего. У меня мишка есть.

– Вот и чудесно! Я даже тебе завидую!

Энни засмеялась, а я поспешила к мисс Норридж.

Её я нашла в холле, раздающую приказы мистеру Райдеру, возившемуся с большой пушистой ёлкой, изумительно пахнувшей морозом и свободой.

– Правее! Левее! – кричала мисс Норридж. – Какой же вы непонятливый и неповоротливый! О, мисс Хадсон! Неужели вы соизволили явиться?

Я присела в лёгком книксене и бросилась помогать старику. Вместе мы водрузили лесную красавицу в арке между окнами. Меня так и подмывало спросить, о чём он говорил с лыжниками и кто они такие, но мисс Норридж, увы, никогда не жаловалась на слух.

– Можете возвращаться к своим непосредственным обязанностям, – обратилась она к Райдеру и повернулась ко мне. – Ну а вы, мисс Хадсон, ступайте за мной. Нужно достать ящик с игрушками и гирляндой.

– Да, мисс Норридж, – послушно отозвалась я. В мои планы не входило её злить и получить наказание.