Зима в тот год была особенно суровой. Снегу намело в человеческий рост. От мороза невозможно было укрыться ни в тёплую пуховую шаль, ни в шубу, видавшую виды. Тут было не до снежинок и их танцев в студёном воздухе. Та зима запомнилась мне и мечтами о необыкновенной любви, которую вынашивала моя молодая восторженная душа.

Вспоминаются сегодня и строки из стихотворения, напечатанного в ту зиму в каком-то толстом литературном журнале:

В то время я была подростком, училась в седьмом классе. С девчонками мы тогда часто говорили о любви. Меня задевало их неверие в это святое чувство. Я выучила эти стихи наизусть и при случае цитировала подругам. Однажды даже выступила с ними перед работниками предприятия, шефствовавшими над нашим классом. Помню, что это было на концерте, посвящённом Международному женскому дню Восьмое марта. Стихи были не по моему юному возрасту, но имели успех, правда, были встречены не только бурными аплодисментами, но и улыбками женщин, почему-то вытиравших слёзы, и даже каким-то особенным смехом мужчин. Прожив богатую событиями жизнь, я только сейчас понимаю, что, будучи неловким стеснительным подростком, строками стихов я читала нравоучения умудрённым опытом производственникам. Только значительно позже, к моему зрелому возрасту, я осознала истинный смысл поэтических строк:

А в то время разговоры с девчонками о понравившихся мальчишках, ожидание принца на белом коне вылились в образ высокого, статного, сильного и нежного героя снов и мечтаний.

Время тогда было другое. Особых развлечений не было, но танцы, в Доме культуры имени 19-го партсъезда в посёлке Байдаевка, мы с подругами никогда не пропускали. Чего стоили одни приготовления к ним! Помню, как первый раз надевала взрослое платье, как соседка по улице предоставила для этого свой гардероб. Всё было перемерено. Понравившееся платье надето, взрослая причёска сделана, ресницы и губы подкрашены. Щёки румянить нужды не было. Это задание мороз выполнял безукоризненно. Тогда мы ходили в больших неуклюжих валенках, одетых на тонкие капроновые чулки с шерстяными носками. Мороз знал своё дело. Руками в варежках на бегу мы растирали отмороженные щёки, уши, нос, коленки, почти не реагируя на такие мелочи, не придавая им особого значения.

В один из таких дней я и увидела в зале среди танцующих медленно кружащуюся пару и замерла от неожиданности. «Это Он!», – промелькнуло в сознании. Я наблюдала за парнем на протяжении всего вечера. Нельзя сказать, что я совсем не знала его. Он жил на нашей улице, домах в двадцати от нас, но наши пути никогда не пересекались, не соприкасались. Он был на четыре года старше меня и имел свой круг друзей. Я до сих пор не знаю, чем он занимался в то время: работал или учился, какие планы строил на будущее?

Всезнающая подруга, заметив, что со мной что-то происходит, поспешила проинформировать: «Ты что на Лёньку Королёва пялишься? Ему вчера повестка пришла, в армию забирают». Меня от этих слов будто током пронзило, без морозца зазнобило.

Как ни странно, но на правах соседской девчонки я была приглашена к парню на проводы в армию. Родня у него была весёлая, танцы продолжались до утра. А на рассвете я пообещала Лёньке писать письма в армию.