Елена Антоновна заглянула в комнату и, увидев разложенные по дивану тетради, удивилась:

– Лекции? Аня, с каких это пор ты просматриваешь лекции, а не читаешь книги?

– Дык, это…

– Понятно, лекции Даниила Федоровича, – покивала головой Елена Антоновна.

– Мам, а ты завтра сделаешь мне ксерокопии Темкиных лекций?

– Аня, – Елена Антоновна довольно строго посмотрела на дочь, – я что-то не поняла, ты сидишь на лекции и ничего не записываешь, что ли?

Анита замялась:

– Да нет, просто я тут, понимаешь…

– Понимаю, – кивнула мама, – понимаю, что ты сидишь и витаешь в облаках, любуясь молодым интересным преподавателем.

– Ну мам…

– Аня, выбрось это из головы, – вздохнула Елена Антоновна, – добром это не кончится…

– Ну почем ты знаешь, – Анита посмотрела на маму чуть вызывающе, но ласково, – он на меня сегодня так смотрел…

– У него таких, как ты, на каждом курсе десяток, – улыбнулась мама, – не увлекайся сильно, Аня, и смотри на жизнь трезво.

– Я подумаю над вашим предложением, – церемонно-шутливо произнесла Анита и, не выдержав, счастливо рассмеялась, при этом чуть виновато посмотрев на маму, – мам, он такой классный!

Елена Антоновна только покачала головой.

Утром волшебство закончилось. Еще поздно вечером город был похож на сказочную страну, укрытую мягким снежным покрывалом, еще ночью уличные фонари освещали кружевные ветви деревьев, а редкие машины приглушенно пролетали по белым дорогам, а утром уже все закончилось. Деревья сбросили белые одежды, моментально превратившиеся в серую массу, на дорогах образовалось грязное месиво, а с неба сыпался мелкий холодный дождь. Не осталось ничего, что напоминало бы о вчерашней сказке. Серо, грязно и сыро. Екатерина Николаевна поежилась, стоя на крыльце, но делать было нечего, идти на работу все равно нужно. А как раз сегодня идти ей не хотелось. И не потому, что утром кончилась сказка и под ногами образовалась хлюпающая каша, от которой моментально набухают сапоги и мокнут ноги: к такому она привыкла – ноябрь у них почти всегда такой. Ей не хотелось потому, что вчера закончилась и ее снежная сказка, и еще потому, что она не знала как ей себя вести в этой ситуации – после сказки, которую она себе выдумала. «Как ни в чем не бывало – твердила она себе, – надо вести себя как обычно», но почему-то ей казалось, что она не сможет «как обычно». «Ничего не произошло, с чего вдруг я так переживаю? – размышляла она, пытаясь обойти наиболее глубокие лужи, – ведь на самом деле, ни он ничего не сказал, ни я ничего не сказала. Он не помнит про музыку, под которую мы танцевали? Но это же… нормально, скорее я ненормальная, придумывающая себе что-то». Как ни странно, но Катерина понимала, что, в общем-то, ничего не случилось, но у нее было устойчивое, непреходящее ощущение, что ей дали понять, что ее мечты – это только ее мечты, и никакого отношения ни к Даниилу, ни к их дружеским отношениям, ни к вообще реальной жизни они не имеют. Ей казалось, что она чувствует это на каком-то интуитивном, подсознательном уровне, и чем больше она думала об этом, тем яснее понимала – да, ей дали понять, ее поставили на место. Она не осознавала, что «накручивает» ситуацию, и к тому времени, когда она дошла до работы, она была твердо убеждена: Даниил Федорович благородно дал ей понять, чтобы не строила иллюзий и еще, что он, получается, настоящий ее друг. Это был довольно странный вывод, но Екатерина этого не заметила. Вернее она заметила, но объяснила себе это просто – другой мужчина на его месте мог попытаться воспользоваться ее… увлеченностью, нет, она конечно, мужу изменять не стала бы – как можно?! – но история могла бы стать неприятной, некрасивой, пришлось бы ссориться, избегать встреч. В общем, другой мог испортить их отношения, а Даниил все расставил по своим местам сразу, значит, дружбой их дорожил, а что Катя что-то там придумала, так он в этом не виноват вовсе. Она даже чуть замедлила шаги, на доли секунды задержавшись перед дверью, чтобы еще раз представить, как открыто и спокойно встретит взгляд Даниила, улыбнется ему новой открытой и дружеской улыбкой, без потаенности и недосказанности…. И потом решительно вошла в кабинет.