– Тебе смешно, а к нему каждую ночь норовили в дом забраться, – Васильев жевал и рассказывал. – Отчислять грозился, и отчислял, кстати. И пытался взывать к достоинству и чести, и чего-то там еще было, уже не помню. Короче, – он шумно отхлебнул чай, – надоело ему. В начале года призвал двух Духов, теперь к дому ближе, чем на два метра не подойти. Только если на тебе печать Мороза стоит.

– Подделывали? – ответ очевиден, конечно.

– Пытались, – Лис подтвердил догадки. – Не теряют надежды. Не понимаю, зачем? У Мороза и жены никогда не было, может его вообще женщины не интересуют.

Я пожала плечами. Ломиться в дом ректора – себе дороже. Да и себя уважать надо.

– А кто, по-вашему, меня интересует? – Мороз нарисовался неизвестно откуда.

Клянусь, его не было в столовой! Сама лично видела каждый стол – не было его.

Васильев так и не донес до рта остаток бутерброда. Он как-то совсем обреченно повернул голову и… да. Увидел ожидающего ответ ректора.

Мороз не улыбался, но в глазах блестело нескрываемое любопытство.

– Э-э… – протянул Лис и окончательно сник.

– Ответ не принимается, – ректор отступать не желал.

Студенты заинтересованно уставились на нас. Даже не моргают. Сплетники! Сенсацию подавай.

– Вы неверно поняли, Мороз Морозович, – спасатель в моем лице снова в деле.

Ну, первый раз же помогла. А где первый, там и второй.

– Поясните, Липова, – взор ярко-голубых глаз обратился ко мне. – Очень интересно.

И почему я ни капельки не сомневаюсь?

– Васильев не сказал наверняка. Он лишь предположил, что вас, возможно, возможно, Мороз Морозович, не интересуют девушки. Мы не утверждаем и не претендуем на истину. Ни в коем случае.

– Мы? То есть вы солидарны с теорией Васильева?

– М-м… – и тут я всерьез задумалась.

А ведь Лис прав. Жены у Мороза не было. Девушек он к себе не подпускает. Нет, я все понимаю – двадцать первый век, свободные нравы, но представить, что всеми любимый Дед… то есть Мороз… любитель себе подобных…

– Отчасти, – уклончиво ответила, старательно отгоняя картинку Мороза и идущего с ним за руку мужчины.

Бр-р…

Я уважаю выбор каждого, но это – перебор.

– Отчего вы кривитесь?

– А? – вопрос вогнал в ступор.

И впрямь скривилась. Неумышленно, честное слово.

– Липова, – строго произнес ректор.

– Лимон попался, – соврала нагло и беззастенчиво.

– У вас в чае нет лимона.

Да чтоб вас…

– Можно я буду молчать? – состроила жалобные глазки и невинно намотала на палец кончик собранных в хвост волос.

Мороз не разжалобился. Наоборот, его губы тронула жесткая усмешка.

– Молчать надо было до того, как вы ринулись на защиту Васильева.

– Правда вам не понравится, Мороз Морозович, – без сомнений.

Лис прикрыл глаза ладонью, а вот студенты даже из-за столов повылазили, чтобы лучше видеть.

Нагнав суровости на лицо, ректор произнес:

– Слушаю со всем вниманием.

Это-то меня и удручает…

– Я представила романтическую прогулку вас… с… с муж… мужчиной…

Девушки разом ахнули.

Произнести вслух невероятно сложно, а когда на тебя смотрят яркие пронизывающие глаза, и в них отражается нечто неизведанное, но определенно пугающее… В общем, я чуть не умерла, пока говорила.

– Впечатлились?

– Не то слово, – хмыкнула я и тут же закусила губу.

Когда-нибудь я научусь молчать, правда-правда…

– Не переживайте, мужчины меня не привлекают, – заверил ректор, продолжая пронизывать взглядом. – Представьте лучше, как я прогуливаюсь с красивой девушкой.

И я представила. Идут счастливые, довольные, влюбленные…

– Вам снова что-то не нравится? – как бы между прочим поинтересовался Мороз.

– А?

– Кривитесь. Снова.

Хм… и правда…

– Лимон? – издевательски поинтересовался Мороз.