Кое-как выбираюсь из-под его руки и встаю. Решаю, что пока приготовлю что-нибудь на завтрак. Хорошо, что плита у него газовая, так как свет все равно не дали.

– Доброе утро, – слышу голос Марата.

Я так задумалась, что даже не услышала, как тот зашел, перевожу на него взгляд. Мужчина так и хромает, пока идет до стола, но уже лучше.

– Лед помог? – спрашиваю, кивая на ногу.

– Да, немного, получше, – отвечает он. – Сейчас включу генератор, чтобы дом хоть немного прогрелся, но не стоит включать на полную мощность. И попытаюсь позвонить соседям. Может, что уже известно когда включат свет, а пока будем экономить.

– Да, хорошо, – киваю.

Мы завтракаем в тишине, каждый думает о своем. Потом я все же помогаю Марату сделать необходимое, страхуя его. Кстати к нам прибегает Тишка, очень голодный, и приходится поделиться с ним мясом. Собаке-волку, слава богу, готовить не надо, и он с наслаждением уплетает лакомый кусочек.

– Раздолье для Тишки, – комментирует Марат.

Мы сидим на скамейке рядом с домом, которую не занесло снегом, так как скамейка стояла под навесом.

– Согласна. Что еще нужно для полного счастья? – смеюсь я, когда Тишка начинает бегать за своим хвостом.

И как я могла испугаться его, сейчас он и правда выглядит доброй собакой. Зверь даже дает себя погладить.

– У меня есть кот Леопольд, он тоже иногда гоняется за своим хвостом, хотя это ленивый кот, и любит только есть и спать, – вспоминаю моего любимца.

Интересно, как он там, не скучает? Наверное, нет: кошки все же самодостаточные, и брат не даст питомцу заскучать. При мысли о семье становится грустно, я уже скучаю, и то, что не знаю, когда точно выберусь, угнетает еще больше.

– Мы скоро выберемся, не переживай и потискаешь ты своего Леопольда, – словно прочитав мои грустные мысли, говорит Марат.

Смотрю на мужчину, он мало что говорит о себе, интересно, его кто-нибудь ждет дома? Кто-то волнуется? Только сейчас понимаю, что я даже не знаю: женат ли Марат, или, может, есть ли невеста или девушка. А я тут уже раскатала губу.

– Да, надеюсь, – только и отвечаю я, отводя от него взгляд.

К вечеру нам опять приходится выключать генератор. Поэтому мы снова сидим около камина, греясь.

– Ты когда-нибудь пила коньяк? – в один момент спрашивает Марат.

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Только с Никитой один раз пробовала, мне не понравилось.

– Кто такой Никита? Ты упомянула его раз, – цепляется мужчина за имя моего уже точно бывшего парня.

– Ммм… знакомый, – размыто даю ответ.

Но Марата мой ответ не устраивает. Он разворачивает меня к себе, вынуждая взглянуть на него.

– Ты врешь. Поэтому еще раз спрашиваю кто? – уже более серьезно и настойчиво произносит мужчина, держа мое лицо.

И тут я начинаю злиться, как он смеет спрашивать об этом? Когда сам не хочет рассказывать о себе ничего, напоминая, что я его не интересую.

– Слишком много вопросов, – таким же тоном отвечаю я, как он мне в тот раз. Припоминаю тот случай.

Я вижу, как Марат злится, а потом усмехается, явно понимая, почему я так ответила. Отпускает мое лицо.

– Я понял, давай так. Узнаем друг друга получше? Мы ведь по факту ничего не знаем и будем делать это с коньяком. Как раз согреемся еще больше.

Сначала хочу отказаться, но любопытство все же берет вверх.

– Хорошо.

Мужчина приносит коньяк и стаканы, ставя их между нами. Наливает чуть-чуть каждому.

– Давай начнёшь ты? – предлагает он. – Задавай мне вопрос, постараюсь ответить честно. Отвечаю, и ты выпиваешь то, что в стакане.

– Хорошо, – принимаю правила. – Так что насчет работы в баре, что произошло до?

Марат ожидает этого вопроса, поэтому мрачнеет.