Мужчина замолкает, а мне очень хочется узнать продолжение. В иной раз я бы не спросила об этом, видя, что эта тема Марату не нравится, но сейчас на меня влияет вино, в теле приятная лёгкость, а голова немного кружится. Все это придает мне решительности, поэтому я сама спрашиваю у собеседника:

– Что потом? Что произошло?

Марат переводит задумчивый взгляд на меня, воцаряется молчание, а потом качает головой, от дурмана приходит в себя.

– Много лишних вопросов, Настя, – более грубо отвечает он мне. А потом, вообще, встает и уходит.

Вся атмосфера сразу же улетучивается, и мне опять становится неуютно и холодно, чувствую себя лишней, нахлебницей, которая помешала его покою. А еще где-то внутри обидно: мне только начал нравится этот мужчина, а сейчас он опять поставил меня на место. Вспоминаю его слова про малолеток

Запомни, Настя, ты его не интересуешь, поэтому просто не лезь.

Так и остаюсь у камина одна, даже не замечаю, как засыпаю. Второй раз просыпаюсь сама, от запаха чего-то вкусного.

Встаю и иду на божественный запах еды. Передо мной встает картина того, как Марат жарит гренки с чесноком, а рядом яичницу с беконом. В принципе, ничего необычного, если бы он только не был в штанах, низко посаженных на бедра. И от того, как мужчина помешивает гренки, его мышцы сексуально подчеркивались. Возможно, Марат ходил в душ, так как его волосы влажные, а на теле видны капельки пота. Волна возбуждения опять зарождается в моем теле.

Настя!

Одергиваю себя, не нужно вообще так смотреть на него, он конкретно очертил линию между нами, которую не стоит переходить. Но тело уже плавится. Даже при виде моего бывшего парня Никиты я так не возбуждалась, а тут…

Спишем все на то, что на меня влияет замкнутое пространство, стресс, полученный при виде Тишки, и плохая погода.

Да, вот из-за этого и на него так реагирую!

Хотя в глубине души я понимаю, что я только вру самой себе.

– Вкусно, – комментирую я, обозначая свое присутствие.

Мужчина смотрит на меня и тоже кивает.

– Да, решил, что нужно подкрепиться, – улыбается. – Ты пока садись, скоро будет готово.

– Вы говорили, что не умеете готовить, – припоминаю я, а потом сама себя ругаю: я же решила, что больше не буду приставать к нему с расспросами.

– Я не говорил, что не умею, – усмехается мужчина. – Просто не люблю это делать и не умею так вкусно, как ты.

Становится приятно на душе, все же Марат оценил мои старания.

– Рада, что нравится, надеюсь, завтра смогу все же приготовить борщ, и Тишка не съест мясо.

Словно услышав, что о нем говорят, к нам на кухню заходит собака-волк, зевая. Он сразу же начинает крутиться около Марата, поглядывая жалобными глазами, явно выклянчивая очередную вкусняшку.

– Он может! – усмехается Марат и все же сдается, вытаскивая бекон из холодильника. Тишка сразу же берет свою добычу и куда-то убегает.

Мужчина достает тарелки и накладывает гренки и яичницу, и мы начинаем ужинать. Все же я здорово проголодалась. Свежий воздух и лес повышают аппетит, поэтому я ем молча и с жадностью.

– Давай посмотрим какой-нибудь фильм? – предлагает мужчина, глядя на меня, когда я мою после нас посуду. И его взгляд направлен явно не на мое лицо.

– А тут же нет телевизора… – смотрю на него вопросительно, хотя, может, у него в подвале есть домашний кинотеатр.

В таком шикарном доме, где все напичкано очень дорогой техникой, я не удивлюсь и такому.

– Есть, конечно, – усмехается мужчина. – Я не люблю пропускать бокс.

– Я не видела телевизора нигде.

– Потому что он спрятан. Мой дизайнер, который тут все проектировал, сказал, что телевизор не вписывается сюда, поэтому его спрятали.