Пьяненький гражданин не понимает, что нам не по пути, и обхватывает за талию. Как назло, в холле кроме нас никого больше нет. Альбинка растерянно хлопает глазами и застывает с разведенными руками.

Один из друзей хама, судя по разговорам, тот самый Колян, тычет в телефон и ругается, что камеру как назло не найти, когда она нужна.

Я вырываюсь сначала молча, а потом подключаю попытки уговорить «Антоху и Ко».

- Там в зале столько девушек вас ждет, выберите любую. А мы на работе.

- О, так вы работаете! Сколько за ночь берешь?

- Вы в своем уме? – от возмущения повышаю голос. – Мы гостей встречаем. А гости – там.

Машу рукой в сторону зала и пытаюсь отодрать лапы противного типа от своей талии.

- Не хочу других. Тебя хочу, сладуся! – пьяно дышит, от чего меня начинает тошнить.

Альбинка подключается и пытается оттянуть меня, ухватив за локоть. Затея так себе, потому что силы против Антохи у нас явно не равные.

- Красивая, пышная, беленькая. Чистенькая вся. Люблю чистеньких.

Да что ж такое?!

- Быстро руки убрал! – теряю терпение и пытаюсь толкнуть его. Спутники ржут, камера у Коляна включилась, и мы становимся героями будущего видео-мема.

Вдруг рука наглеца ослабевает на моей талии и скользит ниже, прямо под юбку. Резко кричу «Ах, ты ж скотина!», размахиваюсь и со всей силы бью его правым кулаком под левый глаз.

Бритоголовый удивленно моргает, хватается за щеку и ослабляет хватку. Ловлю мгновение, вырываюсь и тяну ошалевшую Альбинку за собой в коридор. Только бы добежать до ступенек, а там вниз по лестнице, в зал на танцпол и скрыться среди гостей.

- Ах, ты ж, тварь такая! – доносится вслед, и мы ускоряем шаг.

Этажом ниже есть несколько офисов, вся надежда на то, что какие-то могут быть открыты. Добегаем до лестницы, хватаемся за дверь, и в конце коридора видим пьяную троицу. На удивление, для выпившей компании они двигаются достаточно резво.

Перепрыгиваем через ступеньки и на площадке ниже мне приходит в голову вариант спасения. Громко хлопаю дверью на девятый этаж, знаком показываю Альбинке, чтобы молчала и двигалась как тень. И мы, стараясь не шуметь, скользим на восьмой.

План срабатывает – алко-трио заворачивает на девятый, а мы выигрываем время.

Спускаемся еще на один этаж ниже, теряемся в коридорах, ныряем в темную нишу за кадку с пальмой. Садимся на корточки и замираем.

Погони не слышно, мы решаем затаиться, унять дыхание, а потом совершить марш-бросок к лифтам.

- Может, лучше по лестнице? Вдруг в лифте опять этих встретим? – шепчет Альбина. Она напугана, и я слышу, как ее зубки отстукивают чечетку.

Прислоняюсь к стене и сажусь на пол, подогнув колени.

- Платье бы поберегла! – неуместно вставляет коллега. Все бы ей только о реквизите думать.

Игнорирую ее замечание и после паузы вываливаю то, что у меня на душе. А там сейчас творится ураган.

- Знаешь, Альбин, я в детстве часто слушала Высоцкого. Приходилось. Мама фанатка. И у него есть одна песня, которая весь вечер всплывает у меня в голове. Там такие строки говорящие. «Мне это надоело, черт возьми, и я лечу туда, где принимают». Вот и я, наверное, сейчас полечу туда, где принимают.

- Ты о чем?

- Думаю просто – раз так случилось, что Елена хочет меня уволить, может, пускай.

- Что значит «пускай»? – шипит Альбинка. – Ты сгоряча-то не руби! Столько сделала уже. Еще полгодика потерпи, и увольняйся. Сама же знаешь, что в нашей сфере чем дольше опыт, тем лучше новое место.

Абсолютно с ней согласна, но я настолько устала, что мне хочется только одного – домой, залезть под одеяло, потискать Аркашку, уснуть и проснуться в новой жизни.