– Думаю, достаточно хорошо.

– Прекрасно. Воскресите ее в памяти после просмотра танца Пятерых Сыновей, и если я окажусь прав, то вам придется с уважением отнестись к участию вашего деда в этом действе. Ведь тогда выходит, что среда Скрещенных Мечей – это обряд, представляющий оригинальную версию «Короля Лира». Так-то, детка.

Доктор Оттерли улыбнулся, похлопал Камиллу по руке, а затем повернулся к присутствующим:

– Если вы хотите попробовать свои силы, то надо делать это сейчас. Лично у меня в распоряжении есть только полчаса. Мэри Йеовилл рожает.

– А где мистер Ральф? – спросил Дэн.

– Он позвонил и сказал, что запоздает. Ничего страшного. Бетти может заменить кто угодно. Моя скрипка в машине.

– Ну что ж, пойдемте, парни, – рокотнул старик Вильям. – Пора на конюшню. – Он повернулся и уже было подхватил связку мешков, как вдруг вспомнил о внучке. – Если сильно не загордишься, – сверкнул он на нее глазами, – приходи завтра в Кузнецову Рощу, потолкуем.

– С удовольствием. Спасибо, дедушка. Удачной вам репетиции.

– А это еще что за заморское словцо? Надо будет выучить…

– Ничего интересного. А можно мне посмотреть?

– А вот это нельзя. Говорю тебе – мужские это дела, нечего там женщинам делать.

– Ужасно, – ухмыльнулся Бегг, – не правда ли, мисс Кэмпион? Думаю, ради такого случая надо бы сделать исключение… А?

– Нет! Не надо! – не согласилась Камилла. – Я пошутила. Все хорошо, дедушка. Простите. Не хотела вам мешать.

– И не вздумай знаться с этой старой квашней!

– Конечно, конечно, обещаю. Доброй всем ночи.

– Доброй ночи… Корделия, – поклонился доктор Оттерли.

Когда дверь за ними закрылась, Камилла пожелала Плоуманам доброй ночи и поднялась к себе в комнату. Том Плоуман вышел вслед за ней и отправился на кухню.

Трикси, оставшись одна, решила прибраться в гостиной бара. Под столом она обнаружила пустой конверт, который Камилла, в спешке распечатывая письмо, уронила на пол.

Поднимая, она невольно прочитала надпись. Какое-то время девушка молча смотрела на него. При этом она высунула кончик языка, как будто про себя подумала: «Ну и дела…» Хихикнув, Трикси скомкала конверт и бросила его в огонь. Услышав, как в пивной хлопнула входная дверь, она вернулась за стойку и увидела Ральфа Стейне, который смотрел на нее с самым несчастным видом.

– Трикси…

– Если я верно поняла, – перебила его девушка, – ты опять порядком втрескался.

– Послушай, Трикси…

– Лучше уходи, – сказала она.

– Ну ладно. Извини.

Он повернулся к выходу, но был остановлен ее насмешливым голосом:

– Что ж, если у вас все получится, она хоть выйдет за порядочного…

В заброшенной конюшне за гостиницей скрипка доктора Оттерли выводила старую как мир английскую мелодию. На первый взгляд простая и незатейливая, она так завораживала чередой повторов и бодрым ритмом, что, слушая ее, невольно хотелось пуститься в пляс.

Сейчас под нее танцевали пятеро. И не просто прыгали как кому вздумается, а вели определенную игру. Для одного танца они прицепили к мускулистым ногам колокольчики и сопровождали музыку звоном, стараясь, чтобы их шаги и прыжки попадали в такт. Для другого они взяли в руки мечи и встали с ними в кольцо, чтобы, как подобает сыновьям кузнеца, соединиться между собой сталью. Затем братья подставляли друг другу мечи и перескакивали через них. При этом они так старательно топали, что с пола поднимались клубы пыли. Лица их выражали сосредоточенное внимание: Дэн, Энди, Нэт, Крис и Эрни.

Вокруг них двигался в танце сам Лицедей, Вильям Андерсен. На голове вместо шапки у него была кроличья шкурка – целиком, с мордочкой и ушами. В руке он держал традиционный шутовской жезл. В его танце не было живости, как в пляске сыновей, но чувствовалась какая-то самоотрешенность. Кроме того, танцуя, он делал какие-то странные, не похожие на театральные жесты – значение их было понятно лишь ему самому. Временами он начинал ругаться на молодых Андерсенов, а иногда даже останавливал ради этого музыку.