- Так коробку из-под пирожных возьми. Она широкая. А то на пакете барину подавать негоже.

Мне нравилась его ироничность, уверенность, хотя и в нем самом было что-то от барина. Небольшой налет добродушной снисходительности. Которая кстати, и позволяла мне не дергаться.

Пока кипятился чайник, я пошла мыть руки и украдкой рассмотрела квартиру. Двухкомнатная, с широким коридором. Спальня и гостиная. Большая кухня, разделенная небольшим «островком» - высоким столом- шкафом. В обеденную зону откидная столешница, к которой были придвинуты барные стулья, в кухонную - полки с дверцами. И восхитительно белый кожаный диван и низкий столик, очевидно, для того, чтоб попить чай или что-то другое и смотреть телевизор на противоположной стене.

Все продумано, лаконично и стильно.

Альберт притушил верхний свет, оставив мягкую круговую подсветку, которая не слепила глаза, а создавала атмосферу уюта. Как и потрясающе красивые красные с золотом чашки с такими же блюдцами. Увидев, что я залюбовалась ими, пояснил.

- Это мама из Китая привезла. Сказала – специально для того случая, когда пригласишь девушку в гости.
- Наверно, мама у тебя золото! – сказала я совершенно искренне.

- Она идеал, - как хороший сын, подтвердил он.

В общем, запланированное чаепитие прошло в самой романтичной атмосфере.

Когда был выпит последний глоток, я, глянув на часы, подхватилась мыть посуду. Но Альберт меня остановил.

- У меня посудомойка. Продавец заверил, что обращается с посудой нежней девичьих пальчиков. Я мигом. А ты посмотри пока мои альбомы.

Но Данте уже нужно было возвращать домой, поэтому я вежливо отказалась и сказала, что мне пора. И тут в бочке меда появилась ложка горчицы. Почему не дегтя, потому что я не могла правильно дать оценку тому, что произошло дальше.

- Бог мой! Маша! Я совсем забыл, что посудомойка у меня еще не обкатанная. Только сегодня установили. И я совершенно не могу ее оставить. Если что-то пойдет не так, хватит пяти минут, чтоб затопить всех соседей. И я боюсь, денег не хватит, чтоб расплатиться. Давай ты Данте отведешь, все равно он в нашем подъезде. Подождем, пока она домоет. И я тебя провожу. А лучше совсем оставайся. Переночуешь у меня. Места хватит. Гарантирую, без глупостей.

Альберт сокрушенно развел руками, всем своим видом изображая огорчение.

- Спасибо за приглашение. Но я не могу принять твое предложение, - я постаралась улыбнуться искренне, но какая-то легкая тень досады внутри зашевелилась червячком. Наверно от того, что я уже видела, как мы идем вдвоем под светом фонарей, продолжаем беседу и у нас все-все так хорошо.

- Оставайся, Маш. А то мне так неловко! – Альберт взял мои руки и просительно заглянул в глаза.

- Все нормально. Я сама дойду. Тут же рядом.

- Ну ты мне позвони, когда будешь дома. А то я буду волноваться.

5. Глава 5

И я позвонила. Отчиталась. И даже сделала вид, что не расстроилась. И перед Ларчиком тоже постаралась нарисовать на лице радость жизни.

Но та слишком хорошо меня знала и, как с сывороткой правды, быстро выудила из меня все.

Потом поскребла подбородок, изображая глубокую задумчивость.

- Ну что я вам скажу, дорогой мой друг Ватсон…Я явно вижу наличие злого умысла. Ну или не злого, а скорей коварного. Ты ж понимаешь, что человек, работающий руководителем не может забыть, что посудомойку не может оставить. Это раз. А два – при установке ее проверяли, так что поездил он тебе по ушам знатно. Осталось выяснить причину. Или не хотел идти провожать, потому что лень. Или хотел, чтоб ты осталась на ночь. Я бы предпочла второй вариант. Потому что первый – это диагноз. И в таком случае его можно использовать только для лишения девственности.