Во-вторых, Кэролайн и сама недолюбливала Элейн, и это было очень некстати, потому что та была лучшей подругой Дайаны.

«Почему ты так бесцеремонно обращаешься с Элейн?» – не раз спрашивала ее Дайана.

«Ну прости», – пожимала плечами Кэролайн, зная, что лучшего ответа не придумаешь, ведь стоит только ввязаться в подробные объяснения, как Дайана обидится еще больше.

Элейн была весьма привлекательной и незаурядной женщиной, правда с излишней склонностью к пышным нарядам, от которой даже жизнь в Париже не смогла ее исцелить. Ей также частенько удавалось быть довольно остроумной, но благодаря собственному горькому опыту Кэролайн скоро поняла, что в ее шуточках и остротах таились ядовитые шипы злословия, направленные на друзей и знакомых, которым в то время не довелось оказаться рядом. Слушать ее было жутковато: кто знает, что она станет говорить о тебе в подобной же ситуации.

Зато Паркера никто не воспринимал всерьез.

– Прекрасное создание. – Он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на руке Кэролайн, и она уже почти приготовилась к тому, что он вот-вот щелкнет каблуками. – Почему вы всегда заставляете нас ждать?

– Я заходила к Джоди пожелать ему доброй ночи, – ответила Кэролайн и повернулась к его жене. – Добрый вечер, Элейн.

Они слегка соприкоснулись щеками, одновременно поцеловав воздух.

– Здравствуйте, дорогая. Какое миленькое платье!

– Благодарю вас.

– В свободной одежде чувствуешь себя так легко… – Элейн сделала глубокую затяжку и выпустила густое облако дыма. – А мы с Дайаной только что говорили об Элизабет.

У Кэролайн упало сердце, но она вежливо спросила:

– Как у нее дела?

И замолчала, ожидая услышать, что Элизабет уже помолвлена, что Элизабет гостила у Ага-хана[1], что Элизабет была в Нью-Йорке и позировала для журнала «Вог».

Элизабет была дочерью Элейн от прошлого брака, немного старше Кэролайн, и у той иногда возникало чувство, что об Элизабет она знает больше, чем о себе самой, хотя они никогда не встречались. Элизабет жила попеременно то с матерью в Париже, то с отцом в Шотландии, и в тех редких случаях, когда судьба заносила ее в Лондон, Кэролайн неизменно бывала где-то в отъезде.

Сейчас Кэролайн старалась припомнить, какие она слышала последние новости о жизни Элизабет.

– Кажется, она была где-то на Карибских или Багамских островах?

– Да, моя дорогая, она гостила у старой школьной подруги и чудесно провела время. Но пару дней назад прилетела домой, к отцу, и представляете, с какой ужасной новостью он встретил ее в аэропорту Прествика?

– И какой же?

– Понимаете, десять лет назад, когда мы с Дунканом еще были вместе, мы с ним купили в Шотландии одно имение… точнее, это Дункан купил его, несмотря на то что я решительно возражала… С точки зрения нашего брака это была последняя капля в чаше моего терпения.

Она остановилась с растерянным выражением на лице – видимо, сбилась с мысли.

– Элизабет, – кротко подсказала ей Кэролайн.

– Ах да, конечно. В общем, первым делом Элизабет подружилась там с двумя мальчиками из соседнего имения… ну, не совсем мальчиками – когда мы с ними познакомились, они уже были взрослыми, очаровательные такие юноши… и вот они взяли Элизабет под свое крылышко и относились к ней как к младшей сестренке. Не успели мы оглянуться, как она стала совершенно своей у них в доме, словно всю жизнь там прожила. Они ее обожали, но старший брат особенно о ней заботился, и можете себе представить, дорогая моя, перед самым ее приездом он разбился на автомобиле! Этот жуткий гололед на дорогах… Его машина врезалась прямо в каменную стену.

Вопреки своей воле, Кэролайн была искренне потрясена.