– Мне жаль…

– Это жизнь, Лейла, – я всё ещё привыкаю к новому имени. – В ней есть смерть, и это естественно. Всё погибает, чтобы возродиться.

– Ты веришь в возрождение?

– Раньше верил. В возрождение, не в судьбу. Теперь верю и в то, и в другое. А ты?

– Я?

– Да.

Задумавшись, я морщу нос. Никогда не задавалась подобными вопросами.

Но сейчас как-никогда стоит подумать о судьбе и смерти.

Что есть гибель, если она подле любимого человека? Романтичный исход? Логичное завершение земного пути? Вечность?..

– Если нам суждено погибнуть… Вместе, – мой голос немного хрипит и слова вырываются из горла обрывчатыми фразами. – То я верю в то, что нам суждено и вместе возродиться, чтобы вновь найти друг друга.

– Обязательно, – глаза Кирана блестят. Я замечаю в них непрошенные слёзы, ровно, как и в моих. Их можно списать на ветер. Но я знаю, что виновником являются чувства, бушующие внутри похлеще водяной стихии.

Ещё мгновение мы наслаждаес=мся покоем, пока со стороны леса не доносится крик Тионы:

– Лайла!

Ведьма продолжала называть меня прошлым именем, теперь всё время путаясь. И, кажется, сейчас она в ярости меня искала, ведь я прогуляла наши с ней вечерние и утренние занятия.

– Киран!! Лайла! – Настойчивее слышится крик Тионы уже совсем рядом.

Нужно что-то срочно предпринять, иначе окажемся пойманными разъярённой ведьмой.

Киран по-заговорщицки на меня смотрит, вставая с травы и протягивая мне руку.

Понимая, что он что-то задумал, я принимаю его помощь и интересуюсь:

– Каков наш план?

Встречаться здесь с Тионой не хочется.

Я бы предпочла оттянуть нравоучения на часок-другой. Всё равно придётся слушать те в пути.

– Пробежимся? Я знаю отличный маршрут, – лукаво улыбается герцог и я смеюсь, кивая и соглашаясь на его предложение.

Закидывая сумку на своё плечо и засовывая туда лист бумаги и грифель, Киран подхватывая меня на руки. В этот момент я смешно чихаю, вызывая у герцога белозубую улыбку.

Сделав вид, что надулась от обиды, я с помощью магии тянусь к Кирану и тот разделяет со мной своё зрение, чтобы и я в полной мере могла наслаждаться «пробежкой».

Он срывается с места и ветер запутывается в моих волосах. А его мелодичный смех ещё долго эхом разносится по туманному лесу…

– Бал… – Протягиваю я, отпивая из бокала кровь, больше рассуждая вслух для себя, нежели обращаясь к кому-то. – Неожиданное решение после того, что случилось.

Глядя на танцующие пары, я стараюсь не смотреть на сидящего рядом Дарэя. Взгляд Императора остекленел и сквозил безумием, а мне больше не хотелось и дня проводить подле него.

Не после того, что он сделал и сказал.

Я возненавидела его. Погибла и возродилась. И теперь всё, что я чувствовала к нему – те светлые чувства – почернели и превратились в жгучую чёрную ненависть.

– Обычное решение. Я давно желал бала, – отвечает Дарэй.

Даже его голос мне противен и заставляет чуть ощерить клыки. Но я знаю, что не он устроил этот бал и в нашем бесцельном разговоре не было смысла. Ведь действия Дарэя больше ему не принадлежали, а контролировались Мэнлиусом.

Вновь пригубив алую жидкость, окрасившую мои губы, я поворачиваю голову на высокого рыжего мужчину, зашедшего в зал.

Я до сих пор не могу разгадать почему он так странно отреагировал на то, что Киран и Лайла с друзьями выкрали из сокровищницы артефакт. Кажется, он даже не удивился этому.

Знал ли? Спланировал? Мне сложно предугадать его мотивы.

Мэнлиус был самым первым вампиром Саяры. О нём ходила тысяча слухов и с ним я провела свои лучшие ночи. Он утихомирил мой голод по крови, привёл в порядок мысли и позволил увидеть ситуацию под другим углом. Вот только какую роль играла я в его плане для меня всё ещё остается загадкой.