– Прости, ничего нового нет.

Дмитрий был одним из немногих, кто умел, и тем более любил читать, но вот раздобыть книги было невероятно. Отсутствие новинок в скромной библиотеке старика не удивила Дмитрия, всё-таки двести лет прошло с тех пор, как их перестали печатать, по крайней мере за пределами куполов.

Перед тем как пойки к ящику с инструментами, Дмитрий взглянул в небольшое треснувшее зеркало, лежащее среди книг. В отражении он увидел молодого, худощавого парня с редкой щетиной и длинными волосами, которые он тот состригал только потому, что в теории они могли хоть как-нибудь защитить голову от холода. Ростом и телосложением однорукий не вышел, сказалось то, что ему всегда давали меньше еды чем остальным, по вполне понятным причинам.

Дмитрий всё же добрался до инструментов, и спустя двадцать минут, с помощью отвёртки, гаечного ключа и такой-то матери, всё же заставил указательный палец относительно нормально работать.

Ещё раз проверив как себя чувствует старик, и попрощавшись с ним, однорукий наконец вышел в лагерь.

Улица сразу встретила Дмитрия ледяным ветром и холодом, шуба из волчьей шкуры, конечно, хорошо защищала от агрессивной среды, но однорукий всё равно поспешил к главному костру, попутно осматривая палатки.

Повсюду был виден один символ – примитивно вышитое, или выкрашенное горящее пламя. Это был лагерь "Сопротивления", сборища разрозненных племён и лагерей, связанных лишь харизмой отдельных личностей, что осмелились бросить вызов могуществу куполов. Те самые отдельные личности, которые гордо именовались “Офицерами Сопротивления”, задавались простым вопросом – почему люди куполов живут счастливо, не зная ни голода, ни холода, ни пепла, в то время как остальные вынуждены выживать? Сопротивление считало такой расклад несправедливым, и многие присоединялись к ним, и причины на то у каждого были свои – желание отомстить чистильщикам, идеология, благодарность за спасённую жизнь, кто-то просто хотел жить столь же припеваючи, как сейчас живут "купола", а кто-то просто вырос среди сопротивления, и просто не имел иного выбора. В Дмитрии понемногу смешались все эти причины. Сопротивление уже превратилось в настоящую силу, с которой приходилось считаться, и с каждым днём к нему присоединялось всё больше людей, и, что куда важнее – куда лучше становилось её организация.

Помимо большого жилища Валерия в лагере было на что ещё посмотреть. Большинству людей приходилось ютиться вшестером в маленьких палатках из шкур, костей и палок, а свои пожитки жителям приходилось выкладывать снаружи, или в относительно сухие ямы, закрытые от снега навесами, так как внутри просто не хватало места. Палатки давали довольно сомнительную защиту от холода, но за неимением лучшего и это было неплохо. Среди всего этого выделялось всего несколько временных сооружений. Первое – склад, на котором хранилось всё “общее” имущество – от одежды и саней, до оружия, в том числе и огнестрельного. Второе – палатка охотников, и по совместительству кухня. От мыслей о еде у Дмитрия заурчало в животе, и он решил заглянуть внутрь, но там его ждало разочарование – внутри был только один дохлый волк, пара зайцев и немного кореньев, для такого большого лагеря – сущие крохи, конечно охотники скоро должны были вернуться с очередной вылазки, но Дмитрий сильно сомневался, что они принесут достаточно, и уж тем более сомневался, что сможет сегодня нормально поесть. Весь лагерь был поставлен так, что его за один день можно было сложить в сани и потащить в другое место. Кочевать приходилось регулярно – чем дольше ты торчишь на одном месте, тем меньше еды добываешь, и тем больше внимания привлекаешь.