– Товарищ капитан, вижу каких-то людей, – негромко, но так, чтобы услышал Белкин, доложила Мария.

Офицер молча кивнул головой и жестом руки показал: мол, продолжайте наблюдение.

Через час – разбор занятия. Но вначале каждая курсантка доложила, что видела, какие цели и на какой дальности обнаружила, в какой последовательности их поражала бы в случае открытия огня. Далеко не все смогли дать исчерпывающий ответ.

Капитан Белкин похвалил ее за сообразительность и находчивость.

– Молодец, Ивушкина! Единственная выбрала лучший наблюдательный пункт – березу, благодаря этому и противника, выдававшего себя за грибников, первой вычислила.

«Приятно, когда тебя хвалит командир», – едва мелькнуло в голове, как тут же она услышала:

– Но зачем об этом вслух докладывать, когда есть условные сигналы? А еще вы не учли, что наблюдаете против солнца и по блику оптического прицела с большой долей вероятности вас снял бы вражеский снайпер, случись такое в боевой обстановке.

Машу будто ледяной водой окатили. Не успела порадоваться командирской похвале, как ее уже жестко приземлили. Хотя ротный прав, конечно. Совсем забыла про маскировку.

Белкин – мужик незлобивый и отнюдь не солдафон, упивающийся властью. Подчиненные для него не серая однородная масса, а живые люди со своими характерами, достоинствами и недостатками. И, похоже, офицер не придает принципиального значения тому, что учебная рота у него особенная, женская.

«Для меня вы прежде всего солдаты, завтрашние снайперы», – эту фразу Белкин произнес при знакомстве и остался верен своим словам. Никакие шуры-муры его, семейного человека, не интересовали. Складывалось подчас впечатление, что он немного даже сторонится женщин. А может, что-то похожее на комплекс неполноценности в общении с противоположным полом развилось из-за поврежденного колена, принудившего к хромоте и хождению с тростью?

Впрочем, Белкин был не единственным «сбитым летчиком». Большинство командиров рот и взводов оказались в школе после ранений и лечения в госпиталях. Понюхавшие пороха, научившиеся бить немцев, они считали неуместным свое пребывание в женской школе и рвались на фронт. Но на поданные рапорты троим из наркомата обороны пришел отказ с мотивировкой, что и в тылу есть важные дела вроде подготовки тех же снайперов для войск. Некоторые офицеры все еще надеялись, что их просьбу наконец-то удовлетворят и они сменят место службы.

Говорят, что и начальник школы подполковник Кольчак просится в действующую армию, считая свое пребывание в женском пансионате, как он полушутя однажды выразился, временным.

Грубость никого не красит, но мужчинам-офицерам она подсознательно прощалась, а вот когда выеживалась твоя же ровесница, только наделенная властью командира отделения или помощника командира взвода, это у девчонок вызывало внутренний протест. Отсюда и конфликты, порой весьма серьезные, которые пыталась в зародыше погасить «мама Катя», главный авторитет и верховный судья. Но майор Никифорова одна, а их, курсантов второго набора, почти шестьсот, прибывших со всех уголков СССР, и каждая со своим характером, настроением, привычками. В душу всем не заглянешь, поди разберись, кто прав, кто виноват.

Двадцатичетырехлетняя Надежда Телегина приехала в школу из-под Тамбова по направлению областной комсомольской организации. Широкоплечая, высокая, с большими натруженными руками, она походила на метательницу молота или тяжелоатлета. Скуластое, грубоватое, мужского типа лицо, напрочь лишенное эмоций, отнюдь не казалось привлекательным. Природа явно поэкспериментировала, словно в насмешку подарив девушке столь неженственный облик. И тем самым предопределила ее армейскую стезю.