Когда-то я очень много думала об этом, и каждый раз эти мысли глубоко меня ранили.

Я отказываюсь принимать и понимать её. Конечно, я не мать. Я не рожала Лифиссу. Её родила моя родная сестра. Когда-то Агнесс была моей семьёй. Раньше я думала о том, что настанет тот день, когда родители отойдут в другой мир, и на свете не останется родных мне людей, только сестра. Жизнь же вот как всё обернула.

Теперь моя малышка – моя семья. Я просто представить себе не могу, что должна сделать Фисса, чтобы я захотела вычеркнуть её из своей жизни. Какие бы ошибки и плохие поступки она не совершила в будущем, часть из них всегда будут в какой-то степени и моими поступками, ведь это я её так воспитываю.

Моя же мать непогрешима, словно бабочка-однодневка. Все решения, как и ответственность за них, принимает отец. Для них это не просто нормально, это единственно возможное течение жизни.

Погружённая в свои мысли, я механически шла к стоянке извозчиков, часто моргая, стараясь сдержать уже подступившие слёзы хотя бы до того, как сяду в карету. Обида, непонимание и злость алой пеленой застилали глаза.

Столько людей вокруг, я даже не хочу поднимать глаза, чтобы увидеть, привлекаю ли к себе внимание. Что толку? Всё равно держусь из последних сил.

Демон побери! Столько лет прошло, они мне никто! Они вычеркнули меня из своей жизни! Ни о какой родительской любви они и представления не имеют. Только спесь и гонор. Мне не понятно, о какой гордости может идти вообще речь в вопросах любви. Тем более любви родительской, которая априори должна быть безусловной. Они нас не любят. Мы для них просто инструмент. Как очередная фабрика, которая должна расширить влияние семьи и обогатить её.

Подойдя к месту, где извозчики ожидали клиентов, я спросила у ближайшего о провозе. Слёзы текли из моих глаз бурными потоками, когда я открывала дверь кареты.

Сев, ошалело уставилась на человека, сидящего напротив. Лицо закрыто платком, видны только глаза. Именно в них я и уставилась. Странный человек, и странно, что извозчик не предупредил о том, что уже занят. Не мог же он этого не знать.

– Извините меня, сэр. Я кажется ошиблась, простите, – стоило только открыть рот, как рыдания просто хлынули из меня и началась истерика.

Уже при всём желании не могу успокоиться. Не сию минуту. Мне нужно время. Нужно выплакаться и перестать об этом думать.

Именно в этот момент я почувствовала сонное заклинание, предназначенное мне, но даже не успела изумиться, как мои веки сомкнулись.

Глава 9. Роберт. Необычные дела обычных будней.

Ночь. Старинный ондолийский замок. Темная комната. Молодая супружеская пара занимается любовью. Вдруг мужчина вскакивает, включает лампу и спрашивает:

– Дорогая, тебе было больно?

– Нет.

– Но… почему же ты пошевелилась?!

Популярный в Келсе анекдот.

– Да всё я понимаю. Понимаю, что есть порядок. Я не прошу вас его нарушать! Создатель, ну почему вы такой непробиваемый! – девушка на проходной ругалась. Активно жестикулируя, она чуть уже не вцепилась в лацканы мундира дежурного лейтенанта. – Услышьте меня, ради всего святого! Я заполнила все ваши клятые бумажки, написала заявление, но нельзя ждать. Случилась беда! Неужели вы не понимаете?! Она пропала, должна была забрать ребёнка из школы и не пришла! Если бы произошло недоразумение, какая-нибудь незначительная мелочь, она бы сообщила мне, чтобы я забрала её сама, но она просто пропала!

Мой первый рабочий день на новой службе закончился. Только что, установив магическую защиту на дверь кабинета, мы собрались домой, как тут такое препятствие в виде очевидно склочной девицы. Препятствие необходимо как-то миновать. Я вопросительно посмотрел на Валаила, ничего не говоря, избегая внимания скандалистки. Друг в ответ поджал обречённо губы и возвёл глаза к небу, показывая гримасой, где он видел всех этих обывателей, считающих, что только единственно их проблема важна, и всему участку разом, прямо сейчас следует бросить все силы для её решения.