– Четырех тузов выдернул,– подмигнул ему Михаил.– Рука видать счастливая у тебя, Трофим Иванович.

Винт медленно перевернул карты и захлопал ресницами.

– Ну, начальник. Слов нет. Как с довольствием у вас?

– Нормально, не зажируешь, но и ноги не протянешь,– заверил его Михаил.

– Я готов. Котяру берете?

– А ты как считаешь? Нужен он нам? Или без него обойдемся.

– Мне до фени,– пожал плечами Винт.– Сойдет, ежели что – за вьючное. Принести, отнести.

– Не западло?

– А че? Мы не при коронах. Можем и в завязку уйти.

– Хрен с тобой, Котяра, возьмем. Но без подляны чтобы. Увижу, что неуправляем, получишь расчет.

– Век воли не видать, начальник,– обрадовался Кот.– С вами хоть на фронт, фрицев мочить.

Переодетые в красноармейскую форму Котов и Викентьев, потеряв частично индивидуальность, ухмылялись, рассматривая друг друга. А когда им вручили по автомату ППШ-а еще в заводской смазке, растерянно на них уставились.

– Пользоваться умеете?– Петр Павлович, занимающийся экипировкой "мазуриков", в течение минуты показал им, как разбирать и собирать пистолет-пулемет Шпагина. Свежеиспеченные "бойцы" оказались вполне сообразительными и "врубились" с первого раза, защелкав затворами и спуская курки.

– Солидная машинка,– Винт вытащил из шкафа простыню и, разорвав ее пополам, принялся протирать металлические части от смазки. Кот к нему тут же присоединился, довольно улыбаясь. Выписанные Сергеем красноармейские книжки, восприняли уже как само собой разумеющееся, взглянув на свои фамилии и поставив личные подписи химическим карандашом, спрятали их в карманы гимнастерок.

– Задание номер один, бойцы. Мотайте в столовку и тащите сюда Хрюкина. Побазарить нам с ним нужно срочно,– Михаил пил кофе и оба уголовника, взглянув на него, продолжили оттирать оружие от смазки, полагая, что спешить не нужно.

– Встать! Смирно!– рявкнул над их головами Петр Павлович и у обоих сработал инстинкт служивый, дремавший где-то в подкорке. Оба вскочили и вытянулись.– Напра-во. Бегом, марш!– продолжил Петр Павлович и "мазурики" выскочили из квартиры, гремя каблуками.

– Вполне справные бойцы получились из мокрушников,– Силиверстович подошел к окну и выглянул на улицу.– Уже волокут этого Хрякина. Вместе с Хрякиной.

– Ее-то зачем?– поморщился Петр Павлович.– Выть сейчас начнет. Воя тут бабьего нам только и не хватает, – а супруги Хрюкины уже влетали в комнату, получив ускорение оба коленями под зад и прикладами промеж лопаток.

Выдернули их прямо с рабочих мест и выглядели оба соответствующим образом. Хрюкина в поварском колпаке, расползшемся блином по голове и в белом же халате, а Хрюкин в военном френче без петлиц и в нарукавниках. Видать выручку подсчитывал, когда за ним пришли. Оба тряслись, лязгая зубами и увидев сразу четырех офицеров НКВД, упали на колени.

– Все как есть расскажу, товарищччи,– запричитал Хрюкин.– С повинной еще вчерась сам собирался, да вот не поспел. Верьте мне, гражданы товарищччи. Как на духу, вот супружница моя – Маня… знат.

– Что "знат" Маня?– оборвал его Михаил.– Как ты Родину немцам продал?

– Ни боже ж мой. Не продавал. Христом Богом. Государство обманул, ворованное скупал, Родину ни боже мой,– стоящий на коленях Хрюкин – мужчина на вид лет сорока, склонил плешивую голову, уставившись покаянно в пол.

– Это мы знаем. Сынок ваш где, гражданин Хрюкин?

– В армии сынуля, товарищчч. Уже два месяца, как призвали. Он не при делах. Мы ему ни че тако… Служит Родине. Как позвала, так и побежал в военкомат. Нынче с утра забегал на минутку. На фронт Артюшу отправляют. Попрощаться, стал быть, отпустили. Обнял родителев, всплакнул геройски, да и побег. Пади уже в атаку комиссар поднимает,– пригорюнился Хрюков, а Хрюкова рядом с ним запричитала: