когда он выходил из тронного зала после отказа монарха, выходил, смотря вниз, на мраморные плиты пола, в бессильной злобе шепча черные проклятия. Рыцари Руки и Меча не пожелали умирать, запертые в чумных крепостях на омертвевших землях. Трофейные учения некромантов Темной Империи, которые до этого хранились под строжайшим запретом, были вынесены на свет, и в них, в этих ужасных трактатах, еретикам и предателям веры открылся не только способ, как спастись от чумы, но и рецепт продления жизни. Они не замедлили им воспользоваться, но вместе с долголетием в души паладинов вошли тьма, злоба и жажда жестокого мщения.

А потом у стен Умбрельштадской крепости[3] была истреблена элитная тысяча воинов ордена Златоокого Льва под предводительством великого магистра Кейлана Миттернейла, попытавшегося отвратить Руку и Меч от исследования проклятого наследия Темной Империи. Падшие паладины подняли мертвых из болот и, взалкав сладкой и черной мести, дарованной тьмой, продались ей без остатка. Отсюда и берет свое начало история Прόклятого легиона Деккера Гордема…

«Тук-тук», – кто-то неожиданно постучал в двери, отрывая старика от воспоминаний.

Не останавливая своего хождения по комнате, волшебник взмахнул рукой, и дверь отворилась сама собой, пропуская в кабинет невысокую сгорбленную фигуру в плаще из синего бархата. Вошедший опирался на такой же скрюченный, как и его хозяин, посох, оканчивающийся полупрозрачным кристаллом с множеством граней. Седые волосы выбивались из-под темно-синей остроконечной шляпы с блестящей квадратной пряжкой на тулье. Острая бородка торчала клинышком, придавая всему виду горбуна какую-то несерьезность. Его лицо было жутко иссохшим и морщинистым – все-таки старик третий век разменивал, лишь холодные глаза, молодые и внимательные, были полны жизни. Они тут же впились в хозяина кабинета.

– Мессир Архимаг, – кивнул волшебнику в алой мантии гость и проследовал к удобному стулу, кряхтя и шаркая ногами.

При ходьбе он подпирал рукой поясницу, будто поддерживая слабую спину. Все знали, что, несмотря на, казалось бы, дряхлый вид, горбун-чародей довольно прыток, да так, что, если захочет, и уследить за ним не успеешь.

Лишь этому скрюченному старику в синем бархатном плаще дозволялось садиться без разрешения в присутствии самого могущественного мага Ронстрада. Что он и сделал, усевшись на мягкие подушки и подняв тяжелый взгляд на Архимага Элагонского.

– Я слушаю тебя, Хитар. – Хозяин кабинета застыл на месте, глядя куда-то в сторону. – Что слышно в городе?

– Солдаты готовятся, – отвечал гость, – рога и трубы надрываются, никто не думает щадить мои уставшие уши – все как обычно. Неразбериха и хаос. И как только Миттернейл за всем успевает уследить?

– Главнокомандующий должен думать намного шире, нежели все прочие командиры, – пробурчал Архимаг. – Ты забежал ко мне посплетничать, Хитар, или что-то стряслось?

– Стряслось, Тиан. Немой некромант, этот… Лоргар… этот… Багровый. Он пытался вновь проникнуть на городское кладбище.

– Неужели? – Хозяин кабинета поднял голову и впервые взглянул на собеседника.

Крючковатый нос и острый взгляд темно-карих глаз придавали Архимагу схожесть с хищной птицей. Все лицо Тиана было испещрено глубокими морщинами, а мешки под глазами показывали, что мессир уже давно забыл о том, что такое сон. Старость четко отражалась в его чертах, но гордый взор не смогли сломить ни долгие века жизни, ни все коснувшиеся его горести и беды.

– Да, наглости ему хватает, – мелко затряс головой старик Хитар. – Уже четвертая попытка проникновения.