Сообщение ЦК, Президиума ВС и Совмина:

«В ночь с 8 на 9 апреля в городе Тбилиси на площади у Дома правительства в ходе пресечения беспорядков, спровоцированных экстремистскими, антиобщественными элементами, пострадала группа людей из числа гражданских лиц и военнослужащих. В результате возникшей давки погибло 16 человек»… («Известия», 10 апреля 1989 года).Стало ясно, что там произошла катастрофа гораздо большего масштаба.

Наученный советской прессой выуживать из-под строк правдивую информацию, я понял, что это повторение событий 1956 года, когда в годовщину смерти Сталина, из толпы поклонников вождя, тбилисских студентов и старшеклассников, власти умудрились сделать чуть ли не революционное выступление, спровоцировали ожесточение жителей города и всеобщее презрение к фальсификации событий официальной советской прессой. Тогда это был первый послевоенный, «успешный опыт» неуклюжей советской государственной машины в разгоне своих собственных граждан, безоружных людей, пулеметными очередями и танками.

Иза Гигошвили, моя первая жена, рассказывала мне, как она несколько часов пролежала в тот день, вместе со своей напуганной теткой «Катушей» (Екатерина Джикия), под кустом Александровского сада, где стоял памятник вождю, вокруг которого и разворачивались события 1956 года. Они долго боялись подняться, а тетушка закрывала «для безопасности» голову от трассирующих пуль платком.

Официальная пресса тогда молчала, о событиях передавали свои впечатления очевидцы, но, как в свое время в Новочеркасске, о расстреле узнали вскоре очень многие. Вот, к слову, я получил сегодня копию газеты «Тбилисцы» N 14,за март 2010 года, и там статья Семена Крихели «Как я был революционером». Было ему тогда 16 лет, и учился он в школе, расположенной неподалеку от митинга в Александровском саду. Все он помнит – и митинг около статуи Сталина, на котором выступали известные грузинские поэты, например, Григол Абашидзе, лауреат Сталинской премии. И поход активистов митинга к первому секретарю ЦК Гр. ССР Мжаванадзе, который потом шел во главе колонны демонстрантов. И новую колонну, в основном, студентов, которая направилась к гостившему тогда в Тбилиси, в загородной правительственной резиденции, маршалу Чжу-Дэ, соратнику Мао Цзе Дуна.

В той же публикации было приведено воспоминание моего коллеги по Институту кибернетики Марка Перельмана, который тоже был свидетелем этих событий. Он до сих пор помнит и о танках в городе, и об оцеплении войсками Главпочтамта на проспекте Руставели, и о двух городских кладбищах, где есть ряды могил, погибших в один и тот же день…

Потом еще не раз случалось нам узнавать об «отдельных неполадках в пробирной палатке» великого и могучего СССР, как например, об известном Новочеркасском расстреле рабочей демонстрации в 1962 году. Сведения об этих событиях тщательно скрывались, а просочившаяся информация подвергалась такой цензуре, такому искажению, что реальность превращалась в анекдот, вроде одесского «Куба – да, масла – нет». Однако я не хочу отвлекаться, мне важнее рассказать о других, более близких и ранящих меня событиях, иллюстрирующих всю глубину обмана и лжи советского народа властной верхушкой, партийными идеологами, продажной прессой, «специалистами» из органов.

Некоторые положительные сдвиги в устроении державы, несомненно, происходили и свидетельствовали о том, что в глубинах этого спящего монстра, наконец, происходят, пусть пока и не большие, но уже заметные перемены. Однако настроенность власти на подавление любого признака изменения этого искусственного и натужного строя сохранялась по-прежнему.