– Привет, – говорит он, выходя из нашей комнаты. В руках держит какие-то зарядки или что-то подобное. – Как ты?

Разувшись, я не препятствую тому, когда Дэн помогает мне снять пальто. Молча прохожу в ванную, споласкиваю руки, а сама думаю, обсуждать ли с мужем свой поход к врачу.

– Я в порядке, – безбожно вру во второй раз за этот день. – У Надежды Борисовны была.

Поворачиваюсь к Денису, он смотрит на меня потемневшими глазами. А в них – страх. Неужели думает, что я после горькой правды избавлюсь от ребёнка? Или это испуг из-за того, что ситуация, в которой мы оказались, окончится плачевно?

– И что она сказала? – хрипло выдыхает Дэн, когда иду на кухню, где жадно выпиваю стакан воды.

– Что если я продолжу жить в таком стрессе, мой ребёнок не выживет.

Муж нервно сглатывает, с такой силой сжимает свои чёртовы провода, что его пальцы белеют. Белеет и лицо, с него во мгновение ока сходят все краски.

– Я сейчас уйду… думал, ты на работе до вечера, поэтому и зашёл.

– Я ушла после обеда. К врачу надо было, – повторяю то, что Денис знает и так.

– Да. Понял.

Мы стоим рядом друг с другом. Дэн так и продолжает впиваться пальцами в то, что в его руках. А у меня возникает желание расспросить его хоть о чём-то. Ведь не может быть так, что мы стали далёкими людьми за каких-то пару дней?

Это словно крохотная трещинка в скорлупе моей брони. Но родится ли после неё желание сесть и поговорить с мужем обстоятельно – я пока не знаю.

– Где сейчас живёшь? – спрашиваю тихо, снова наливая себе воды в стакан.

Жажда иссушает, а может, вовсе и не в ней дело.

– У Степана и Машки.

Киваю. От слов Дэна внутри разливается облегчение. Степан – его старый приятель, а Машка – дочь двенадцати лет.

– Как они?

– Нормально. Ничего не спрашивают, за что им благодарен.

– Понятно.

Вновь прикончив порцию воды, я возвращаюсь в ванную. Хочется принять душ, согреться, как будто это поможет вытравить тот холод, что поселился внутри.

– Насть… если тебе нужно что-то, куда-то отвезти, что-то купить… ты мне звони сразу, хорошо? Я приеду, это даже не обсуждается. Да и день рождения у тебя скоро. Мы же праздновать хотели, ну…

Угу. С Алисой и родными. Но ключевое слово как раз «хотели».

– Ты же понимаешь, что мне сейчас не до праздников? И уж тем более, я больше не хочу видеть на таких мероприятиях Алису, если ты о ней, – хмыкаю, взявшись за ручку двери и тем самым давая понять, что разговор закончен.

– Понимаю. И я не о ней, – отрезает он. – Просто хочу, чтобы ты знала – я сразу приеду, если нужен буду.

– Хорошо, – после короткого раздумья отвечаю и прежде, чем запереться в ванной, добавляю: – Спасибо.

А через пять минут входная дверь за мужем вновь закрывается. Только к чувству, что мне дали то, о чём прошу, примешивается ещё и острое сожаление, что у нас всё именно так.

Первый сюрприз в день моего рождения ожидает меня с самого утра. Я просыпаюсь рано с каким-то чувством неясной тревоги. Ловлю себя на том, что испытываю страх. Неужели у Дениса хватит ума всё же претворить в жизнь те планы, которые мы с ним строили на мой двадцать седьмой день рождения?

Он раз за разом ведь убеждал меня в том, что нам нужно отпраздновать так, чтобы запомнилось надолго. И кажется, не прогадал. Мне этот день и впрямь запомнится на многие годы.

Спустившись вниз и пропустив завтрак – за это Надежда Борисовна явно дала бы мне нагоняй – я заглядываю в письменный ящик и замираю, когда вижу то, что могу узнать без проблем. Открытка от Любы. Таких у меня уже целых две – с тех пор, как малышка научилась рисовать. Их обычно приносили на праздник. Простые «каляки-маляки» и поздравление, написанное Алисой.