Ольга улыбнулась. Потом снова нахмурилась:

« Куда же девать всё это добрище? Полдня носили, теперь полдня выливать придется!» – Ольга обернулась и увидела абсолютно пустую и даже сухую лохань.

9. Глава восьмая

Ольга скучала...
Она, не привыкшая безвылазно сидеть дома, не знала, чем себя занять.
Выйти в магазин позволяла себе разве что на полчаса. И обратно домой. Ведь Дракон предупредил, что в любое время к ней может нагрянуть очередной гость.
Но никого не было. Никто не разрывал пространство, чтобы выйти на Перекресток.

Ольга позвонила однажды своей приятельнице, с которой работала в школе совсем недавно, узнала новости о том, как обстоят дела, как справляется с работой та, что пришла на её место. Наслушалась жалоб на гонористую и склочную девицу, к которой "на бешеной козе не подъедешь". Довольно усмехнулась, когда приятельница рассказала, как по ней скучают и ученики, и весть педагогический коллектив. Ничего не ответила на вопрос, как ей, на новом месте. Попрощалась и решила, что звонить больше не станет. Ольга и сама от себя не ожидала, что её так скоро перестанут интересовать школьные дела.

Она читала книги, отложенные "на потом" и перечитывала любимых авторов. Вечера проводила у телевизора, стараясь лечь спать, как можно раньше. Но этого было явно недостаточно.

Ольга скучала по Дракону. Ей очень хотелось узнать, как у него дела. У него и у Насти.

К концу первой недели, когда Ольга уже была готова взвыть от скуки, из пространства у стены, противоположной той, где висела старая картина, откуда приходил Дракон, в комнату шагнули три женщины.

Они были разного возраста, но при взгляде на них сразу же складывалось впечатление, что принадлежат гостьи одной семье. Словно бабушка, мать и дочь.
Все три были почти одного роста, рыжие и белокожие.

Лицо младшей, покрытое веснушками, лучилось улыбкой и светилось молодостью. Её волосы были огненно рыжие, как медь, как языки пламени. Пухлый ярко-розовый рот расплывался в улыбке, адресованной всему миру. Глаза цвета майской травы, с любопытством оглядывали окружающую обстановку.

Та, что постарше, была не такой огненно-рыжей, хотя волосы тоже оставались достаточно яркими. (Ольга, про себя, определила её в матери). В уголках губ, уже потерявших юношескую припухлость, пролегли малозаметные морщинки. Глаза цветом походили на болотную осоку.

Третья, самая старшая, давно начала седеть. В ее волосах нити старого золота сплелись и перепутались с нитями серебра. Лицо давно покрылось глубокими морщинами и пигментными пятнами. Глаза напоминали пожухшую осеннюю траву: еще сохранившую воспоминание о зелени, но уже начавшую желтеть.

Все три женщины были одеты в длинные платья, волосы всех троих свободно ниспадали долу, достигая почти середины ягодиц. И только у младшей в волосах, как украшение, красовался неизвестный Ольге цветок, небрежно воткнутый в густую прядь.

Ольга охнула от удивления, подхватилась с дивана, заспешила навстречу гостьям

Старшая вытянула перед собой руку, словно запрещая приближаться или предостерегая от чего-то.

Ольга замерла на полдороге.

– Добрый вечер! Вы кто? – почему-то Ольга не сомневалась в том, кто к ней пожаловал, но озвучивать догадку не торопилась.

– Мы Ведьмы, – скрипучим голосом сказала старшая: – И мы пришли к тебе за помощью.

– Да-да, – подхватила средняя, – Дракон нам обещал и сказал, что ты не откажешь.

– Как у вас интересно, – младшая продолжала осматриваться:

– Так вы и есть новая Смотрительница Перекрестка?

– Похоже, что да, – Ольга смутилась и не знала, кому отвечать первому, а потому ответила на последний вопрос. Тут же взяв себя в руки, поинтересовалась: