Зажмуриваюсь, пытаясь унять бешенное сердцебиение и дрожь в теле. А затем открываю глаза и делаю глубокий вздох. Это точно паранойя. Он имел ввиду кофе. Конечно кофе. Снова загружаю кофе-машину и жму на кнопку. Надеюсь, Вик не подумает, что первую чашку я сделала для его брата.

Окружающие звуки снова могу слышать. Марина рядом вытирает пол, Милана разогревает творожную запеканку. В отдалении сбоку стало громче. Прибавились голоса Мика, тихий Сабины, сонный бас Гарика…

Вслушиваюсь…

– Чё за палёнку толкает твой Дрыгин? – хрипло и вяло возмущается Саша. – Какого хрена у меня так башка болит?

Слышу смешок остальных и ответ Вика…

– Дело не в том, что ты пил, а в том, как ты пил, Санчо. Так что извиняй, но предъява твоя меня вообще не задела…

И правда, мешать наркотики с алкоголем – не лучший способ пережить вечеринку без болезненных последствий.

Отставляю кофе для Вика и готовлю себе, уже капучино.

Марина с Миланой уже вполне весело что-то обсуждают. А мой слух снова обращается в сторону остальных, когда слышу знакомый голос. И как-то сразу различаю, что говорит Мик…

– Садись.

Звук отодвигаемого стула и тихое от Сабины…

– Спасибо…

Из меня неожиданно вырывается смешок. А вчера она не была такой скромной и тихой. Или, когда трахалась сразу с двумя братьями. Что это? Какая-то игра? Для кого? Все обо всём знают. Зачем строить из себя зефирку-стесняшку?

Вновь появившаяся ревность, как ни странно, меня успокаивает. Клин клином, как говорится. Беру обе чашки и, смотря на кого угодно, только не на парочку со вчерашнего порно-сеанса, иду к овальному, массивному обеденному столу. За него перебрались уже все.

– Спасибо, малыш, – целует меня в висок Вик, когда я опускаюсь на стул рядом с ним.

И это какая-то подлость жизни, прямо напротив нас оказываются Сабина и Мик. Милана несколькими секундами позже занимает место слева от Мика, а Марина около Санчоса.

Опустив глаза в чашку, отпиваю сладкий напиток. Я снова так напряжена, что абсолютно не вслушиваюсь в разговоры за столом. Что-то об общих знакомых, планах на следующие выходные, приближающемся Дне рождения Вика и… Мика.

На этом я всё-таки вскидываю голову.

– Интересно, какой подарок тебе сделала Аделина в прошлом году, – хитро щурится Санчос, смотря на Вика, а затем на меня.

Я напрягаюсь, потому что отлично помню, в какой день потеряла девственность. И Вик говорил, что именно наш первый раз стал для него подарком. Но, надеюсь, Вик сейчас всё же скажет о подаренных мной в тот день часах, на которые я копила две зарплаты. Вик резко поворачивает ко мне голову, и сейчас я наконец вижу тот огонь в его глазах и любовь, которые не могла рассмотреть утром и потом.

Он щурится, улыбается мне и, не отрывая от моих глаз взгляда, отвечает другу:

– Часы.

Санчос разражается смехом, но Вик тут же затыкает его. Когда отпиваю кофе, чувствую жжение во лбу. Но упрямо не смотрю никуда дальше чашки и своих рук. Зато слух концентрируется на голосах напротив. Мельком улавливаю движения. Сабина издаёт смущённые смешки, обхватывает свои щёки, когда Мик ей что-то говорит. Даже могу понять, когда она поднимает взгляд на Вика. Мои наблюдения не прямые, скорее, на уровне ощущений.

Ревность в груди увеличивается с каждым её тихим ответом или смехом, как и раздражение. Меня бесит просто каждое её движение. Запах фиалки, свербящий в носу, я уже почти ненавижу. Жжение во лбу скоро образует там дырку, и это разжигает меня только больше. Отставляю пустую чашку и тянусь к тарелке с сырами. Беру ломтик маасдама, откидваюсь на спинку стула, откусываю и медленно жую, смотря исключительно на стол.