– Ну, допустим, это всем понятно. Аркадий сделал еще глоток чая.

– Да, это понятно всем, и никому в голову не приходит награждать этих убийц и грабителей, ставить им памятники, называть их именами улицы и города. Тогда объясни мне, почему люди считают обычным делом ставить памятники завоевателям? По всем разумным законам человечество должно проклясть Александра Македонского, Чингиз Хана, Наполеона, Петра Первого. Ведь это они вторглись в чужие земли, они погубили сотни тысяч людских жизней. Человечество должно выжечь и вытравить, все, что связано с напоминанием о них, чтобы кто-нибудь из будущих правителей не придумал совершить что-нибудь подобное.

Собеседник замолчал, глядя на Аркадия.

– Я в истории не очень, – признался Аркадий. – Остальные ладно. но Петр Первый, между прочим, Петербург построил, вон городище какой. да и принес культуру в Россию, уж об этом-то все знают.

– Правильно! – почему-то обрадовался собеседник и топнул каблуком в пол так, что зазвенела шпора. – Правильно вы говорите. Вот это-то и есть лазейка, через которую абсолютное зло пробирается в истину, замутняя ее чистоту, искажая смысл. Он, конечно, злодей и убийца, но он все же сделал что-то хорошее для себя и своего государства. А ведь разбойник, который пришел в твой дом, отняв у тебя и твоих близких, несет награбленное своим детишкам, больной матери, своим друзьям – разбойничкам, падшим женщинам, для которых он хороший. И для них не имеет значения, что для того чтобы стать хорошим для них, он ограбил и убил кого-то постороннего.

– Хорошо. А в чем тогда смысл? – пожал плечами Аркадий.

– В том, что человечество живет в придуманном, перевернутом мире. И все вокруг перевернуто вверх тормашками, но человек уже привык к этому и думает, что мир такой и есть на самом деле. Вы живете в мире перевернутых смыслов.

– Ну не знаю. – как-то неуверенно проговорил Аркадий. – Я привык.

– То, во что беззаветно верят люди сегодня, завтра они с легкостью проклянут и предадут анафеме. В любой момент может перевернуться весь смысл их существования, и они будут жить в другом мире и находить удовольствие в том, от чего совсем недавно приходили в ужас. И это происходит постоянно. Есть даже такие люди, которые переворачивают смыслы… Может быть, вы такой человек. Книга, которую вы пишите, перевернет какие-то смыслы. И в мире все станет не так.

Он отчего-то вдруг встревожился, полез в карман камзола, извлек оттуда золотые песочные часы с серебряными песчинками, внимательно посмотрел на них, потряс перед глазами и спрятал обратно в карман.

– Однако, пора.

Ангел, звякнув шпорами, поднялся, снял со спинки кресла шляпу, в другую руку взял шпагу. Аркадий с интересом наблюдал за его действиями.

– Приятно было познакомиться, – сказал Ангел со шрамом, чуть улыбнувшись одними губами.

Аркадий тоже поднялся. Должно быть, глупо они выглядели со стороны: один – в трусах, шлепанцах на босу ногу, в выгоревшей порванной на боку футболке, заспанный, растрепанный; и этот -расфуфыренный, напомаженный господин в старинном камзоле, высоких дорожных сапогах со шляпой в одной руке и шпагой в другой.

– Ну что же заходите. или залетайте.

Ангел улыбнулся снисходительно и, положив на стол шляпу, протянул для прощания руку, безымянный палец ее украшал массивный золотой перстень с черным камнем, на котором был выбит какой-то профиль.

Аркадий, не пожимая ее, как зачарованный смотрел на перстень: было в нем что-то притягательное и загадочное.

– Вам нравится? – проследив за его взглядом, спросил Ангел. – Я привез его из Александрии, на этом камне вырезан профиль Александра Македонского. Раньше в нем хранился яд, и с этим перстнем связана одна престранная история. Может быть, в другой раз я вам ее расскажу. Однако прощайте.