– Тогда я тебя просто задушу сейчас и сам умру! – Он хотел схватить меня за горло. Я как-то выскочила из его цепких объятий и что было силы, закричала:

– Попробуйте, но не получится! Вы же меня любите! Но я предвидела этот вариант и оставила письмо у сестры, на случай моей гибели – просила послать его, куда надо, – я всё это не говорила, а выплёвывало, язык не слушался меня, губы дрожали. Я уже была сама не своя от ужаса и отчаяния. И в то же время, я обезумела от желания близости! Что со мной творилось? Вот и пойми этих женщин, думают одно, говорят другое! Но меня очень злило и подстёгивало к возмущению то, что он решил, будто я уже стала его собственностью! Раздираемая на части противоречивыми чувствами, мне хотелось крикнуть: «Да приласкай же ты меня, приласкай!». Но я молчала.

Он пришёл в себя и вновь стал ныть, словно щенок: не сможет без меня, умрёт. Я же в истерике стала смеяться, и не могла никак остановиться, хотя понимала – нельзя его сейчас злить, надо чем-то другим разрядить обстановку!

Наши отношения с ним напомнили мне о любви немецкого композитора Мендельсона к шведской певице Джени Линд. Он был старше её на одиннадцать лет. У нас была разница – на пятнадцать! Почему она не ответила на его чувство, не понятно. Но он её любил, говорил, умрёт, если она не станет его женой. Она отказала, и он, действительно, вскоре умер. Может, она его любила, да что-то препятствовало их счастью? Он же предложил ей убежать с ним в Америку. Не от брачных ли уз? Если так, то её отказ менял дело. Тогда это просто очень грустная история, почти, как у нас с моим шефом, нет – нет, с моим сумасшедшим Сашенькой. Но было и различие, композитор никогда не добивался её силой. А этот великан делал с маленькой девочкой, всё, что хотел… А меня это уже стало беспредельно злить. Во мне проснулся дикий инстинкт самосохранения, коий уже со свирепой силой управлял мной! Но не в этом было дело, не в этом… Я себе просто лгала, нагораживала целые горы препятствий…

Я выбежала из кабинета, сильно хлопнув дверью.

Но он не успокаивался. Наутро, когда я пришла на работу, он в приказном тоне велел мне выйти вместе с ним во двор больницы. Схватив за руку, потянул за собой. Мы оказались около новенькой японской «тойоты». Он открыл дверцу, взял с сиденья бумаги, раскрыл их и показал документы. Машина оформлена на меня и уже выписаны водительские права. Водить я умела. Я посмотрела на всё это, хлопая глазами. А он вновь завёл свою песню:

– Ты довольна? Только не уходи от меня! – Он умолял меня так, словно человек, приговорённый к смерти, просящий о помиловании.

– Нет, не довольна, ничего не хочу от тебя! – ответила я. И вдруг поняла, меня влечёт к нему с безумной силой, и если здесь он захочет моей близости, я не буду сопротивляться. Будут из окон смотреть на нас? Ну и пусть смотрят и завидуют! Меня любит такой мужчина, о котором ни одна из них не может и мечтать! Я тоже безумно, безумно, безумно его люблю! Я вдруг стала прижиматься к нему, будто, в самом деле, готова была уже здесь на всё! Я испугалась своих новых чувств, почти неподвластных моей воле. Я крепко сжала губы, чтоб не сказать ему: «Я тебя люблю, очень, очень и очень! Я не могу без тебя, понимаешь? Люблю!».

– Ну, не злись же, глупышка! – Схватил он меня за талию, приподнял и сочно чмокнул в губы, не думая о том, что из окон больницы нас могут видеть. Он насильно положил мне документы на машину в мой карман осеннего пальто и повёл назад в больницу. Я стала владелицей новенькой модной машины.

Бедного врача он избегал! Но мы с этим парнишкой стали не разлей вода. Его звали Юрий. Как-то само собой получилось, я немножко влюбилась в него. А может, я всего лишь это себе внушала? Ведь я знала, точно знала, кого я люблю! Но он тоже увлёкся мной! Встретившись, наедине с моим Сашей, я вновь попросила его оставить меня и завести себе новую пассию, ибо я не могу с ним более встречаться. Он женат, разводиться не желает, да и не приму я от него такой жертвы, а я хочу иметь семью, ребёнка, жить нормальной человеческой жизнью женщины, жены, матери! И попросила забрать все его подарки. Но он отмахнулся от этого предложения, вновь принялся умолять – не бросать его! Стал обещать, что разведётся с женой, и мы поженимся, но я ответила ему, ждать не буду, и разводиться не стоит. Не хочу быть причиной несчастья другой женщины и люблю другого. Он побагровел и тихо произнёс: