Девчонка поднялась, и тоже с рёвом домой пошла, минут через десять, бабка её пришла, ругала меня, даже за чуб схватила, больно. Ну, подумал, дохлая, я тебе наябедничаю ещё, получишь ты у меня.

Снова, на другой день, девчонку встретил, а-а-а, говорю, ты, дохлая, ещё бабке своей жаловаться на меня вздумала, крыса.

Она, то ли, от страха орать начала, я, аж попятился, сам ты, дохлый, орёт, сам ты, крыса, в общем убежала она от меня.

Бабка, видно, больше не рискнула внучку одну отпускать, хотя, школа в деревне была от нас недалеко, она и провожала и встречала Варю, та, сидела дома и старалась не выходить на улицу, когда я приезжал в деревню.

И всё-таки, как то зимой я её снова одну встретил, рюкзак отобрал, дневник достал. Морозова Варя, ну и давай потешаться. Варвара значит ты, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, смеялся я, она в слёзы, сама кричит: отдай рюкзак, отдай дневник! Поднял на вытянутую руку Варькины вещи, достань, заучка, ботанка, девчонка прыгала, пытаясь достать. Я ей, хочешь, порву сейчас и рюкзак твой, и дневник?

–Ах, ты озорник.– Я опешил, бабка подошла когда то, я и не видел.– Отдай сейчас же книжки девчонке.

Я бросил и дневник и рюкзак, и дёру. За чуб оттасканным, ещё раз, быть, не хотелось.

Мне хотелось, чтобы она родителям моим пожаловалась, может, тогда бы, они обратили внимание на меня но, баб Дуся, никогда не жаловалась. Так и жил я, в деревне у меня друзей не было, одно развлечение, издевательство над Варей и я изводил её, как мог, смешную девчонку, с двумя косичками.

Она же, старалась обходить меня стороной, а я караулил её, надо поиздеваться было над ней.

Приближались Новогодние каникулы… в школе у нас утренник был, все с родителями приехали, я как обычно, с тёть Сашей, и праздник не праздник, другие дети рады с родителями отдыхать поедут кто, куда, а мои уже уехали и про меня не вспоминают, меня, после утренника в деревню отвезли к тёть Гале. Там я и проводил свои каникулы. Болтался по деревне, в снегу кувыркался, одним словом сам себя развлекал.

Девчонка на улице не показывалась, а мне, без неё, скучно было. Как то шёл, снежки лепил, кидал их, куда, в общем то, полетят, смотрю, баб Дуся в магазин пошла, прохожу мимо их забора, о, Варька во дворе, песенки какие-то мурлычет.

Думаю, зайду, дверь торкнул, никак, закрыто, я через забор, Варька снеговика слепила. Ты смотри, как же она такие комья, друг на друга клала, бабка помогала наверное.

Ну, я и спросил у неё, дохлая, ты, концерт, что ли снеговику устроила? Певица из крысиного подъезда.

Она, испуганно посмотрела на меня, прогонять стала, а я в ответ, щасс прям, говорю, слепил снежок, влепил ей в плечо, девчонка ойкнула, а я в наступление перешёл, начал снеговика крушить.

Варька отталкивать меня стала. В результате борьбы, я снеговика разрушил, ведро что было у него на голове, Варьке на голову надел, а морковка, нос снеговика, как у неё в руке оказалась, не знаю.

Варька верещала, я держал ведро, снимать ей не давал, со смеху умирал. Ты говорю в этом ведре, как рыцарь в шлеме, крысиный рыцарь, с мечом в руке. Морковка длинная такая была.

Тут, бабка пришла, стучится, я, на забор, Варька ведро сняла, открыла дверь, сама ревёт.

– Ах, ты негодник! Ну, что к девчонке привязался?!– Негодовала баб Дуся.

Я же со смеху, аж с забора упал, на улицу, в снег и убежал домой.

А как, на санках её однажды прокатил, она в снег, а я её, ещё и обвинил во всём, и разозлился, за то, что она, меня дебилом назвала, а кто я? И правда, вёл себя как дебил, как будто, Варька в моих бедах виновата.

Тогда, я её насильно на санки повалил, она лёгкая и попёр по дорожке, резко развернул их и Варька носом в снег загудела, еле встала, никак не отдышится, и тогда сказала на меня, дебил, я за это ещё раз её в снег сунул, и домой пошёл. Она с рёвом встала и тоже домой пошла.