Несмотря на резкое усиление репрессии, преступность в стране, по признанию китайских властей, выросла по сравнению с показателями 1999 года на 50 %.[47] Этот важный статистический факт еще раз доказывает, что эскалация казней сама по себе не может снизить уровень преступности.

Заметное снижение публикуемых показателей применения смертной казни в 2002 году особого доверия не вызывает; оно противоречит логике кампании «жестокого удара» и потому свидетельствует лишь о более эффективных усилиях властей по сокрытию реальной информации о положении вещей, а не о принципиальном изменении тенденции. Оно противоречит, далее, и фактической стороне дела, ибо, продолжающаяся кампания по усилению репрессий особенно заметно активизировалась именно в 2002 году перед приближающимся XVI съездом Компартии Китая. Этот вывод подтверждается и резким ростом числа смертных приговоров, вынесенных судами КНР в последующий период – в 2004–2006 годах, а также явно несопоставимыми данными о числе казней – особенно в 2003 и в 2004 году.

В начале 2000-х гг. в Цзиньцзянь-Уйгурском автономном округе кампания против организованной преступности распространилась также на многих людей, поспешно обвиненных в «этническом сепаратизме», «терроризме» и «религиозном экстремизме», а также на членов духовного движения Фалун Гонг.

С начала 2001 года были введены дополнительные правила для контроля за доступом в Интернет; согласно этим правилам, смертная казнь могла быть назначена тем, кто «приносит особо опасный вред» путем предоставления государственной тайны иностранным организациям и лицам посредством Интернета. В январе 2002 года министр информационной промышленности объявил о новых правилах, по которым компании, предоставляющие Интернет-услуги, должны более тщательно следить за использованием сети их клиентами. В ноябре того же года, вступили в силу новые правила Министерства культуры, еще больше ограничивающие доступ к Интернету и, в т. ч., ограничивающие деятельность Интернет-кафе.

Опасность более вероятного применения смертной казни за преступления, ранее наказуемые лишением свободы, особенно возросла накануне ноябрьского съезда Компартии КНР. Смертная казнь в этот период применялась особенно широко, а приговоры часто приводились в исполнение буквально через несколько часов после их оглашения.

В декабре 2002 года были приняты «антитеррористические» поправки к Уголовному кодексу, расширившие сферу применения смертной казни. Сколь-либо четкого определения террористической деятельности и террористических организаций эти поправки не содержали, что вызывало обеспокоенность людей тем, что такие поправки вполне могут быть использованы властями для подавления права на свободу объединений и другие свободы. Вообще в КНР до сих пор, по сути дела, ни в законодательстве, ни в правоприменительной практике не проводится различий между терроризмом и сепаратизмом. Это, похоже, сознательная политика, вполне устраивающая власть.

Последующие события подтвердили обоснованность опасений и обеспокоенности многих людей. Обвиняемым в «политических» преступлениях отказывали в надлежащих правовых процедурах, их нередко подвергали пыткам и издевательствам. Решения по этим делам власти, как правило, принимали до суда, который обычно проходил в закрытом режиме, а процедура апелляции сводилась к простой формальности.

В 2001–2002 гг. особенно возросло применение двух видов системы «административного задержания». По данным «Международной амнистии», по первому из них – «задержание и выдворение» (он предусматривал задержание на срок до четырех лет без предъявления обвинения и суда) – в 2002 году было задержано более миллиона людей, включая мигрантов и бездомных детей; еще около 310 тысяч человек – по второму варианту – находились в лагерях «для перевоспитания трудом» (в 2001 году – 260 тысяч человек).