В августе 2006 года в Казахстане был вынесен 1 смертный приговор, а в декабре того же года Палата по уголовным делам Верховного суда начала рассмотрение апелляции осужденного и проверку обоснованности этого приговора.[17]

Ожидалось, что до конца 2007 года страна завершит все процедуры, связанные с отменой смертной казни. В Отчете «Международной амнистии» за 2006 год (правда, применительно к Центральной Азии в целом) в связи с этим отмечалось: «Смертная казнь уходит в прошлое, но сделано пока недостаточно».[18]

Казахстан выполнил свои обязательства, однако в правовом плане было принято довольно оригинальное решение, коренным образом отличающееся от формул, принятых другими странами, ранее входящих в состав СССР. Заодно Казахстан «подсказал» и формулу решения, на наш взгляд, вполне приемлемую и для современного положения дел в России. Понятно, что речь идет не о нюансах юридической техники, а о принципиальных изменениях, которые необходимы для внесения в конституцию.

Так, в п. 2 статьи 15 Конституции Казахстана в редакции Закона от 21 мая 2007 года «О внесении изменений и дополнений в Конституцию РК» зафиксировано: «Никто не в праве произвольно лишать человека жизни. Смертная казнь устанавливается законом как исключительная мера наказания за террористические преступления, сопряженные с гибелью людей, а также за особо тяжкие преступления, совершенные в военное время, с предоставлением приговоренному права ходатайствовать о помиловании».

С учетом такого рода принципиальных изменений в Конституции РК будут внесены изменения и дополнения в ст. 49 УК РК, где регламентируются вопросы, связанные с применением наказания в виде смертной казни.[19]

Таким образом, при всех паллиативных моментах указанной юридической формулы Казахстан вошел в число стран, которые «Международная амнистия» относит к категории отменивших смертную казнь за совершение общеуголовных преступлений в мирное время.

Кардинальные изменения в экономике, политике, в социальных отношениях, происходившие с начала 90-х годов в связи с распадом СССР, весьма негативно сказались на состоянии правопорядка и преступности в стране. Уже к 1992 году уровень преступности в Кыргызстане по сравнению с 1986 годом вырос в 3,2 раза, а число преступлений в расчете на 100 тысяч населения выросло до 989. За 10 лет – с 1986 по 1995 гг. умышленные убийства, например, выросли по абсолютным показателям в 3,6 раза, а среднегодовой темп их прироста составил 15,5 %.[20]

К 2006 году уровень преступности в стране по сравнению с 1986 годом вырос в 2,5 раза. При этом рост преступности шел на фоне почти полной потери контроля и управления в экономической, административной, финансовой и других сферах общественной жизни. Росту криминализации общества способствовало все более широкое включение в сферу преступной деятельности беженцев, мигрантов, несовершеннолетних, женщин и других, в социальном и экономическом плане менее защищенных слоев населения.

Конец 90-х и начало 2000-х годов характеризует особенно заметный рост распространенности тяжких преступлений. В 1998–2005 гг., доля тяжких и особо тяжких преступлений в общей структуре преступности составляла в среднем 49–50 %, а в отдельные годы доходила до 69,7 %.[21]

Резкий рост коррупции, отсутствие связи с обществом, тотальный обман обнищавшего народа, целенаправленное стимулирование социального и экономического неравенства, двойные стандарты в политике и манипулирование общественным сознанием – все это привело к апогею социальной напряженности и мартовским событиям 2005 года в Бишкеке. Сложившуюся ситуацию безвластия и анархии криминальные элементы использовали для организации массового мародерства, разбойных нападений на предпринимателей и многих других противоправных действий, которые привели к резкому росту зарегистрированной преступности и еще большему росту латентной преступности.